Потом миссис Вендер велела мне подождать, пока она отнесет девочку наверх. А через несколько минут она вернулась и села со мною рядом. Она серьезно посмотрела мне в глаза. Я чувствовал ее беспокойство, однако его причина была мне не ясна. Я удивился, потому что с моей точки зрения, не из-за чего было беспокоиться, но тяжелые мысли не оставляли ее. Она продолжала глядеть на меня сверкающими глазами, которые были похожи на глаза Софи, когда та пыталась не плакать. Потом она медленно покачала головой и сказала:
- Ты хороший мальчик, Дэвид. Ты был добр к Софи. Я хочу поблагодарить тебя за это.
Я смутился и поглядел на ноги. Не помню случая, чтобы кто-нибудь говорил мне до этого, что я хороший мальчик. Я не знал, как встретить это утверждение.
- Тебе понравилась Софи? - Продолжала она, глядя на меня.
- Да, - сказал я. И добавил: - я думаю, она очень хорошая. Должно быть, ей было очень больно.
- Ты сможешь держать в тайне, в абсолютной тайне то, что узнал, ради нее?
- Конечно, - согласился я, но в моем голосе было некоторое колебание, так как я все еще не знал, в чем заключается секрет.
- Ты… Ты видел ее ногу? - Спросила она, глядя мне в лицо. - Ее пальцы на ноге?
- Да, - сказал я и снова кивнул.
- Вот в этом секрет, Дэвид. Никто не должен знать об этом, кроме тебя. Ты единственный человек, который знает об этом, за исключением ее отца и меня. И никто не должен знать. Никто и никогда.
Последовала пауза. Голос ее умолк, но мысли не оставляли ее, и эти «никто» и «никогда» продолжали звучать. Потом беспокойство ее вновь усилилось, и я неловко постарался выразить в словах то, что чувствовал.
- Никогда и никому не скажу, - заверил я ее.
- Это очень, очень важно, - настаивала она. – Как объяснить тебе?
Но объяснять и не нужно было. Мне и так было ясно, что это очень важно. Слова были гораздо менее выразительны, чем ее лицо. Она сказала:
- Если кто-нибудь узнает, они… Они будут ужасно недобры к девочке, мы надеемся, что это никогда не случится.
Было похоже, что беспокойство ее превратилось во что-то твердое, как железный прут.
- Это потому, что у нее шесть пальцев? - Спросил я.
- Да. Вот об этом-то никто не должен знать. Это будет нашей тайной. Ты обещаешь, Дэвид?
- Обещаю. Я могу поклясться, если хотите, - предложил я.
- Достаточно обещания, - сказала она.
Было трудно обещать держать что-то в тайне от всех, даже от моей двоюродной сестры Розалинды. К тому же в глубине души я был удивлен, почему это так важно? Разве мог быть маленький палец на ноге причиной такого беспокойства? Но у взрослых часто были такие странности.
