Вечером я рассказал остальным об Уолтере. Правда, о книжках я умолчал, но только потому, что сам плохо понимал свое отношение к написанному там. Мы все жалели Уолтера и в то же время чувствовали облегчение при мысли о том, что это был просто несчастный случай. Я разузнал также, что мы с ним были дальние родственники, фамилия моей бабушки была Брант.
После этого нам показалось разумным узнать имена друг друга, чтобы предотвратить в дальнейшем непредвиденные случаи.
Нас было восемь. Когда я это говорю, я имею в виду, что нас было восемь человек, умевших говорить при помощи мысленных образов. Были и другие, иногда посылавшие мысленные образы, но такие слабые и ограниченные, что их трудно было уловить. Они были подобны людям, не совсем слепым, способным отличать день от ночи. Случайные мысленные образы, которые мы воспринимали от них, были непроизвольными, и такими неопределенными, что утрачивали смысл.
Остальные шестеро, кроме нас с Розалиндой, были: Майкл, живущий в трех милях к северу, Салли и Кэтрин, чьи дома находились на соседней ферме, в двух милях от нас, Марк, в девяти милях от нас, Энн и Рэчел, сестры, жившие на большой ферме, в полутора милях на запад. Энн было тринадцать лет, она была старше всех, а самым младшим был погибший Уолтер Брант.
Знание друг друга было второй ступенью к нашему объединению. Оно увеличивало чувство взаимной поддержки. Постепенно я обнаружил, что тексты и предупреждения против мутантов на стенах действуют на меня все меньше. Не то, чтобы воспоминания о тете Гэррист и Софи ослабели, нет, они все время были у меня в памяти, но уже не пугали, как раньше.
К тому же появилось очень много мыслей, которые надо было обдумать.
Наше обучение, как я уже говорил, было поверхностным: немного письма, чтение простых книг, библии и «Покаяний», которые, особенно последнее, было совсем не легко понять, элементарная арифметика. Не очень большой багаж знаний. Очевидно, это не удовлетворило родителей Майкла, и они отправили его в школу, в Кентак. Здесь он стал изучать множество вещей, о которых наши старушки не имели понятия. Естественно, что он захотел рассказать об этом нам. Вначале мысли его были не очень ясны, так как расстояние сильно увеличилось. Но потом, после нескольких недель тренировки, они стали яснее, и он смог каждый вечер рассказывать нам новости. Некоторые вещи, которые он сам не совсем понял, становились яснее, когда мы все задумывались над ними, так что мы тоже помогали ему. Нам было приятно узнать, что он лучший ученик в классе.
