Ей захотелось утешить его.
Она подошла к нему и тихо сказала:
– Не горюй о Бридде. Она снова счастлива и смеется по-прежнему.
Он удивленно взглянул на нее.
– О чем ты говоришь?
– Я видела Бридду сегодня ночью. Я побывала в других мирах… она там. Я была вместе с ней.
– Такого не может быть.
Спина у Эпоны как будто одеревенела; в мягких линиях ее подбородка проглянуло что-то жесткое.
– Да, была. Клянусь.
Ей пришлось это сказать, чтобы он ей поверил и утешился.
Окелос схватил ее правой рукой за предплечье, крепко стиснул.
– Ты и впрямь ее видела? Ты можешь бывать в других мирах?
Только тут она осознала, на что притязает. Она не хотела продолжать этот разговор, но Окелос все больней сжимал ее предплечье.
– Да, – призналась она, опустив глаза. – Во всяком случае, сегодня ночью это мне удалось. Но я не знаю, смогу ли когда-нибудь повторить то же самое, да в этом и нет никакой необходимости. К тому же это не слишком… приятно.
– Стало быть, ты друидка, а мы даже никогда не подозревали об этом, – вибрирующим от волнения голосом произнес Окелос.
Она откачнулась.
– Нет, задатки друидки проявляются еще в раннем детстве.
– У тебя они проявились позднее, вот и все. Но у тебя есть дар, Эпона. Только подумай, что ты можешь совершить с его помощью.
– Я ничего не хочу совершать, – сказала она. – Я хочу позабыть о своем даре, и я, конечно же, не хочу стать на всю жизнь жрицей. У меня другие замыслы.
– Ты совсем еще девочка, и сама не знаешь, что лучше всего для тебя. Какие у тебя могут быть замыслы?
Она подняла подбородок.
– Я знаю, что именно лучше всего для меня. Всю свою жизнь прожить в Голубых горах.
– Вот видишь. Ты можешь остаться лишь как друидка, тогда тебя не выдадут замуж за человека из другого племени, ибо наше племя будет дорожить тобой. Гутуитеры вообще не выходят замуж, чтобы им не пришлось вынашивать в своем чреве детей, ибо это мешает им слышать голоса духов. Ты останешься здесь, будешь нам помогать, и…
– Я очень жалею, что заговорила с тобой об этом. Ты не понимаешь. Я не намерена отказываться от замужества и жить в доме с другими женщинами. У меня есть свои замыслы, о которых я не хочу с тобой говорить, и я прошу тебя никому не рассказывать, что я побывала в других мирах. Забудь об этом. Это было наваждение, сон, и ничего больше.
Окелос сузил глаза.
– О нет, сестра. Ты поклялась.
Окелос отправился работать в соляную шахту, но в этот день он вернулся раньше обычного. Он ждал удобного случая, чтобы поговорить с матерью наедине, так, чтобы никто не мог их подслушать. Наконец он подошел к ней с подарком.
