— А ты узнал? Это тот самый мальчик, про которого ты говорил?
— Пока нет. Но в списке дел это у меня первый пункт. И самое главное: знает ли ребенок, что он усыновлен? Я, правда, в этом сомневаюсь. Если выяснится, что он действительно не знает…
— То значит, он имел в виду свою приемную мать, да?
— По логике вещей — да.
— А ты полиции рассказал?
— Нет. Пока нет.
— А почему?
— Пока я не уверен, не хочу сбивать с толку следствие.
— Понятно, ведь возможно, это убийство.
— Согласись, больше похоже на несчастный случай.
— Да, но все равно. Дело серьезное.
— До того как я сообщу о словах Яна-малыша, я хочу провести собственное расследование.
— Боже, какая непостижимая тяга к истине, Варг! Это уже переходит всякие границы… Иди в полицию, слышишь? Расскажи им все — они для этого и существуют.
— Я подумаю над твоим предложением.
— Или я сама пойду.
— Дай мне хотя бы несколько часов, хорошо?
— Уговорил, невозможный ты человек.
Я поблагодарил, и мы закончили разговор на том, что я пообещал перезвонить ей попозже — она оставалась присматривать за Яном-малышом.
Я отправился короткой дорогой: срезал угол до Ветрлидсалльменнинген и двинулся мимо Флёйбанен. Погода изменилась: на улице было холодно, морозец так и пощипывал лицо. Облака туго обтянули небо над Бергенской долиной, плотные, как кожа на барабане.
В конторе я зашел к Эльзе Драгесунд. С тех пор как мы виделись в последний раз, ее повысили в должности, но дверь ее кабинета была всегда открыта. Увидев меня, она жестом пригласила войти.
Я сразу перешел к делу:
— Ты помнишь, как летом семидесятого мы с тобой были на выезде в Ротхаугском жилом комплексе? Мальчик там был заброшенный совсем? Мать совершенно пьяная? А потом еще мужчина туда вломился. Помнишь?
— Да, — кивнула она не совсем уверенно, — припоминаю… Много подобных случаев было.
— Парнишку отдали приемным родителям, а те его усыновили.
— Ну да… что-то такое…
— Его звали Ян-малыш. В свидетельстве о рождении — Ян Элвис.
— Точно-точно! — улыбнулась она. — Вспомнила.
— У тебя случайно нет документов о его усыновлении? Мне кажется, мы с ним снова встретились и, похоже, в гораздо более серьезной ситуации.
И я рассказал ей о том, что произошло, рассчитывая на ее опыт и помощь: двадцать лет в службе охраны детства научили ее сохранять хладнокровие в любых обстоятельствах.
— Так вот оно что. «Это мама сделала». Он именно так и выразился?
— Да.
— Переговори с Катриной. Она найдет для тебя документы, но… Скажи, а что ты, собственно, хочешь выяснить?
