Девушка смотрела на пологие зеленые холмы, мирно пощипывающих сочную травку лошадей, крепкие дубы и каштаны, пестрое разноцветье рядом с дорожками, посыпанными гравием. Здесь ее родина, в этой тихой гавани она всегда найдет приют. Джилли обратилась к служанке:
– Нэн, а ты могла бы покинуть Англию?
– Да, – ответила она, не задумываясь, – если возникнет такая необходимость. Ведь мы живем на клочке земли, а на материке я никогда не была. И если бы там был мой дом, и я любила бы его, уехала бы без раздумий. Где придется жить: в городе или в деревне, не имеет значения.
– А в Америке? Смогла бы там жить?
Нэн улыбнулась, заметив, что разговор затеян неспроста.
– Думаю, полюбила бы и эту страну, мисс Джилли. Она такая огромная, многолюдная. Я мало что там видела, но та часть Техаса, где живет лорд Дерран, мне очень понравилась.
– Мне тоже, Нэн, – призналась хозяйка. Она не могла не любить страну, которая вырастила и воспитала самого дорогого для нее человека – Рейфа.
Джилли посмотрела на кольцо с гранатом, и ее пальцы нежно погладили гладкую поверхность камня.
Сможет ли она осуществить то, что задумала, сумеет ли забыть о прежней жизни и начать новую? Что будет делать, если у нее ничего не получится? Удастся ли ей в таком случае прожить остаток жизни счастливо, выйти замуж за другого человека, зная, что никогда не забудется ее прежняя любовь?
Почему Рейф сказал неправду? Что толкнуло его на это, и зачем понадобилось придумывать какую-то несуществующую женщину?
Что теперь делать? Джилли верила, что сердце подсказало ей правильный путь.
Однако, чтобы осуществить задуманное, придется оставить подругу, которая так нуждается в помощи. Она знала, что решится на этот шаг только тогда, когда Джорджи снова сможет оставаться одна, ничего не боясь.
* * *
Джорджи в очередной раз прочитала последнее письмо Марины Алленвуд, в котором она просила ее еще раз подумать над предложением отправиться вместе в путешествие по Европе. Леди Алленвуд подчеркивала, что поездка будет способствовать укреплению ее связей с разного рода картинными галереями, которые, вероятно, заинтересуются ее работами, не говоря о том, что прибавятся заказы на портреты.
С той минуты, как Джорджи пошла переодеться перед чаем, слова Марины не выходили у нее из головы. Ей представлялась возможность посетить известнейшие музеи искусств и частные коллекции, где собраны работы великих мастеров кисти. Представиться ли такая прекрасная возможность когда-нибудь еще? Леди Алленвуд писала также об их взаимоотношениях, признаваясь в симпатиях к Джорджи и обещая не оказывать никакого давления, если она предпочтет просто дружбу.
