Такого с ней еще никогда не было. Никогда в жизни.
Так и не найдя ответов на мучившие ее вопросы, Шайна задремала и проснулась вновь, когда уже было совершенно темно. Погасли садовые фонарики, и весь дом притих до утра. Гости, жившие по соседству, давно разъехались. Другие, приехавшие издалека, мирно спали в своих комнатах.
В открытое окно залетал свежий ночной ветер, трепал занавески, приносил с собой запах речной воды и мокрой травы. Шайна повернулась на бок, собираясь опять погрузиться в сон, но что-то странное заставило ее окончательно проснуться и прислушаться.
Что это за тень мелькнула в темном углу? Что это за шорох?
Шайна испуганно сжалась в комочек, спрятала голову в подушки. Инстинктивно она поняла, что в комнате, кроме нее, есть еще кто-то.
Кто-то…
Она задохнулась от неожиданности и от испуга, когда возникшая, казалось, ниоткуда, прямо из темноты, сильная мужская рука зажала ей рот. Шайна рассмотрела во мраке очертания высокой мужской фигуры.
– Это всего лишь я, – тихо шепнул Габриель. – Не бойся.
Он коснулся губами ее уха, и Шайна почувствовала на шее его горячее дыхание.
– Если я уберу руку, – спросил Габриель, – ты обещаешь не кричать и выслушать меня?
Шайна согласно кивнула. Габриель убрал свою руку. Она облегченно вздохнула и отодвинулась от него как можно дальше.
– Что вам здесь нужно? – требовательно спросила она. – Вы сумасшедший!
– Я же говорил в саду, – прошептал Габриель. – Нам нужно объясниться. Вы сбежали оттуда. Мне пришлось явиться сюда. Давайте попробуем еще раз.
– Я сказала вам все, что хотела сказать, – ответила Шайна. – Я не хочу, чтобы вы поломали жизнь Ребекке…
– Ваша забота о счастье кузины очень трогательна, – усмехнулся Габриель. – Только хотелось бы знать, насколько она искренна.
Шайна нахмурилась:
– Что вы имеете в виду?
Он пожал плечом. Край его вышитого шелкового халата задел руку Шайны.
– Я думаю, что знаю другую причину, по которой вы так хлопочете о своей кузине.
– И какую же?
Уголки его губ дрогнули в усмешке.
– Ревность.
– Ревность? – взвилась Шайна. – Самовлюбленный, наглый негодяй! Что вы себе позволяете?
Габриель прищелкнул языком.
– Ну, так мне показалось.
– Если, как вы считаете, мною движет только ревность, – медленно сказала Шайна, – тогда скажите, зачем мне было бежать из Фокс-Медоу?
– По глупости, – добродушно ответил он. – Да, я думаю, вы и сами это давно поняли.
– О-о-о! – в бешенстве выдохнула Шайна сквозь стиснутые зубы. Какая у него самодовольная улыбка! Как хочется ее содрать с этого красивого наглого лица! Ногтями! Ногтями!
