Скандал на эту тему заминает
Масс-медиа и красна чем буква "э" та?
А словом "экзекуция"! Сминает
Холм славы поворот пескоструэта…
Я чувствую: империи он часть,
Чьё время вечнотечно, и стеною
Отгородясь от праведных стальною,
Вы разместили воинскую часть
В стране, где пахнет смертью, на злочасть
Её народу, и тому виною
Он, грех содомский. Пахнет там войною
Его где запах, но ведь и запчасть
От человека, волосы ли, почка
Немало стоят. Набухает почка
Среди зимы, которая тепла,
Бьётся кувшин и рвётся вдруг цепочка,
И колесо колодца, что дотла
Сгорел, не оросит уже пупочка -
В негодность злата перевязь пришла…
Я думаю о мудром Джуан Дзы,
Которому приснилось, что летает
Он бабочкой… Лёд Гималаев тает,
Пересыхает Ганг, да и Янцзы.
А населенье там растёт в разы.
Кто тут людьми индусов не считает
И жёлтыми китайцев почитает,
Ибо они не в медные тазы
Блюют, а ставят в яшмовые вазы
Цветы и вместе с нами смотрят в азы,
Буки и веди. Звёзды говорят,
Что Джуан Дзы не вспомнил, кто приснился
Кому, но мудреца сон объяснился…
Они же наяву это творят!
О кустаре я думаю, согнувшем
Бамбук (при этом с грацией какою!
Приятно чтоб держать было рукою),
Природу, но не Бога обманувшем,
Изящество придать не применувшем
Изделию. Я думаю с тоскою,
Что красота и с пошлостью людскою
Переспала не Джуан-Дзы вздремнувшим.
Звездою в кладязь бездны заглянувшим
Денница светит чёрной. Никакою
Надеждой тот, не спорил кто с рекою,
Но по теченью плыл во дне минувшем,
Не озарён. Вздрочнувшим и уснувшим
Зияет он не к вечному покою.
Нас связывает нечто, вне сомненья.
Не невозможно, Некто нас связать
Узлами мрака – тьмою наказать! -
Намерен, и не будет поумненья,
Ибо глупец уверен: извиненья
Достойна его слабость, так сказать,
И нет того, кто мог бы притязать
На оправданье вместо обвиненья.
Не невозможно: универсум наш
Нуждается в окове самой мрачной,
Как в позе подчиненья накарачной
Самец-аутсайдер – выгнулся он аж! -
Перед самцом-вождём. У обезьяны
– Смотрите! – те же, что у нас изъяны.
Прежде войти чем в пекло, солдатня
Пьёт долгими глотками из цистерны.
Подошвы ног мне искололи стерны…
Содома царь поймать велел меня,
Еретика, за проповедь гоня
Любви, которой запахи не серны,
А за поэму "Как рождают серны"
Синедрион назначил приз, ценя
В тридцать монет главу мою на блюде.
Ну а Иуда сколько стоит, люди?
Не та же ли цена, что за Христа
Уплачена? Надменности в верблюде
Хоть отбавляй. Позор перетерплю-де.
И ящик у него – вместо креста.
Вода нарисовала иероглиф,
Который и изящен, и уродлив:
