любовь?! Как можно любить всем ненавистного, отвергаемого, уродливого снаружи и внутри Ублюдка?! Изощренная издевка, жалость или намеренная, унижающая слепота?
Морл не знал ничего о древних русских юродивых и о том, как их любили в народе. А если б знал, взбесился бы еще больше. «Русский алгоритм» успел осточертеть ему своим явным идиотизмом и… юродством.
Зачем нужна такая любовь, которой не может быть? Не должно быть. Но она все-таки есть.
Как?!
И она не просто есть. Такая требует ответа. А значит, тоже забирает покой.
Морл резко повернулся и, натыкаясь на стены и квадратные колонны, не чувствуя пространства, выбрался наружу. Быстрыми, крупными шагами двинулся прочь от молельного дома. Ситуация была ясна, как взор младенца. «Или я, или это, – сказал себе Морл. – Оно должно умереть». Если это не умрет, ему ни за что не обрести покоя.
И тут в его смятенные мысли ворвалось пение. Тонкий голосок выводил нежные узоры на незнакомом языке русской провинции. Морл остановился и, застыв неподвижно, искал источник голоса. В незатейливой песенке было успокоение: прохладный утренний ветер, свежесть росы, полное безмыслие, утоленный голод. Морл не двигался, боясь спугнуть певунью. Он чувствовал ее близость, но не знал, видит ли девушка его. Совсем юная, моложе его. Она сама была – свежестью, легкой прохладой утра, дуновением воздуха, который насыщал. Морл не верил собственным ощущениям. Девушка словно делилась с ним своей жизнью, своим дыханием. Такого не бывает!
Песня закончилась, но Морл продолжал стоять. Теперь он знал, что девушка смотрит на него. И еще знал, что как только он подойдет к ней поближе, она испугается и убежит.
Она заговорила. Несколько непонятных слов с вопросительной интонацией. Морл не отвечая, попытался улыбнуться ей. Попытка вышла неудачной, лицевые мускулы плохо слушались, потому что улыбаться ему приходилось всего раза два или три в жизни. Но девушка как будто поняла его. Со смешным акцентом спросила по-английски:
– Тебе понравилась моя песня?
– Да, – хрипло ответил Морл. – Кто ты?
– Люди зовут меня Злата. И еще говорят, что я блаженная. Я люблю петь и гулять по городу. Но сейчас я немножко заблудилась. Не у кого спросить. Ты тоже любишь гулять? И слушать песни? – Она радостно засмеялась, и Морлу захотелось снова попробовать улыбнуться.
– Где ты живешь? Моя машина отвезет тебя.
Ему показалось, что девушка теперь стоит ближе к нему. Так близко, что не может не испытывать страха… и отвращения… как все они. Но Морл не чувствовал ее страха. Его не было. Была, напротив, доверчивость. Как котенок, подумал он. Ему было хорошо и спокойно рядом с ней. И не хотелось отпускать ее от себя.
