Оксана с плачем выбежала во двор и стала звать сына по имени. На ее крики сбежались соседи и из окна высунулась сонная Катька:
– Ксюха, ты чего разоралась? Погоди, я сейчас спущусь.
Спустившись вниз Катя застала Оксанку сидящей в песочнице и рыдающей над синей пластиковой лопаткой. Грозная тетя Света разгоняла любопытных пинками и матами.
Катя взяла подругу за плечи и, приговаривая какие-то невнятные утешения, повела ее в свой подъезд. Сзади бежала тетя Света.
Втолкнув Оксану в квартиру, Катерина резко повернулась на пороге к пыхтящей и отдувающейся старушенции и спросила:
– Тебе-то что тут надо?
– Знаю я, кто ребеночка украл! Видела. Вчера с утра с ним какой-то мужчина очень приличный поговорил, а потом увел.
– Какой мужчина?
– Кто его знает – какой! Я разве за всеми вашими ухажерами услежу?.. Был он уже здесь, недавно к Оксане заходил…
Из глубины прихожей раздался Ксюшин вскрик:
– Вася!
– Ты знаешь что, теть Свет, иди пока домой и никому ничего не говори. А мы тебя найдем, если нужно будет, – сказала Катя и захлопнула перед самым носом соседки железную дверь.
* * *
В доме на Алтынке было так тихо и жутко, как только тихо и жутко бывает в помещениях, где предполагается присутствие большого количества народа, но никто не подает признаков жизни. Окрашенные в белое стены угнетали, перемещающиеся в мягких тапочках медсестры были похожи на призраков в своей ужасающей белизне.
Петров помедлил на входе в нужный коридор, анализируя все, что он узнал от главного врача.
– Знаете, – задушевно говорил тот в состоявшейся приватной беседе, – российская психиатрия, конечно, не австрийская. Но мы тоже делаем, что можем. Конечно, электротерапия – это не выход и не средство. От этого все уже давно отказались. А вот ваши преступники – те вообще отдельная история.
Врач снял очки и стал постукивать ими по полированной поверхности стола.
– Понимаете, – продолжал он, понижая голос – все процедуры, которые мы прописываем подобным маниакально-депрессивным психам, на эту категорию больных не распространяется. Более того, ни одна процедура не возымела вообще никакого действия. Признаться вам, господин следователь, мы уже ради эксперимента проводили те курсы, которые вообще не приписываем обычно никому… Не то, чтобы им ничего не помогало. На них это вообще никак не отражается. То есть – абсолютно. Вот, например, даешь ударную дозу ТГК простому смертному – и он лежит в истерике и смеется так, что у него спазмы лицевых мышц начинаются…
