На следующий день все изменилось. Яркое, чистое небо высилось над простором широких однообразных равнин, перемежавшихся с плоскими холмами или редкими грядами невысоких скал. Солнце жгло серую и редкую траву – низкую полынь, редкий ковылек.
Горячий ветер шелестел дерисом, металлическая стенка кабины со стороны солнца сильно нагрелась. Дорога стала лучше, ровнее, мелкие речки давно исчезли, и вместо них встречались только широкие сухие русла от временных водных потоков. Машины быстро мчались, то поднимаясь, то спускаясь с пологих возвышенностей, и десятки километров дороги незаметно уходили назад.
Чем дальше к югу, тем бесплоднее становилась степь, растительность делалась реже и реже и все чаще встречались почти голые, покрытые однотонным темно-коричневым щебнем участки.
Глава вторая
За тремя прекрасными
Знание – высшее богатство, родной очаг – среднее, скот – низшее.
Старая поговорка
Еще задолго до прихода наших машин правительство Монгольской Народной Республики оповестило гобийские областные центры (аймаки) о приезде экспедиции, предписывая оказывать всяческую помощь. В Южногобийский аймак (Далан-Дзадагад), долженствовавший быть центром наших исследований, приехал уполномоченный правительства, который в числе других дел должен был найти людей, знавших о находках «костей дракона». Сам уполномоченный видел кости дракона в детстве, а его родственники и друзья были знатоками Гоби. По его вызову старые араты прибыли из дальних мест и остановились близ Далан-Дзадагада, ожидая приезда уполномоченного, который обещал навестить их дома, то есть в кочевых юртах.
Солнце спускалось к скалистым вершинам Гурбан-Сайхана («Трех Прекрасных»). Хребет громоздился над плоской щебнистой равниной, запирая пути к югу, сурово поблескивая отполированными ветром кручами. В небольшой промоине заросли дериса колыхались на слабом ветру бело-желтой гривой, обрамлявшей подножие маленького холма. На холме почти рядом стояли две юрты, крытые пестрой, видавшей виды кошмой. У входа ближайшей к промоине юрты, лицом к хребту, сидели три арата и покуривали длинные трубки.
– Уже поздно, почтенный Балсандорж, – сказал самый молодой из собеседников Хорло, – ваш брат Цевен напрасно надел свое новое дели: от аймака сюда пол-уртона, и важный начальник не поедет на ночь.
Старик Балсандорж погладил отросшую на две ладони бороду и покачал головой:
– Нет, мой Лодой Дамба никогда не обманывает никого. Он сын моего лучшего друга и мне тоже как сын… Мы учили детей, что лучше сломать свою кость, чем свою честь!
