– Не тебе меня судить, Юра. Ты не знаешь моей жизни. А что касается Николая Витальевича, то он любил меня.
– Любил?
– Любил.
– А маму? Ну… Евстолию Васильевну…
– Думаю, что ее тоже.
– И как же это? – криво усмехнулся Юрий.
– Он… по-разному нас любил.
– То есть?
– Юра! Не надо ворошить прошлое. Поверь, это только наше дело.
Егоров с интересом посмотрел на ранее всегда безответную Анечку, неожиданно открывавшуюся ему с новой стороны.
– А Евстолия Васильевна знала, что он, отец… ну… как бы любил вас обеих? – спросил он.
– Не знала.
– Бедняга… То есть вы жили втроем, а она и не догадывалась!
– Все не так, Юра! Мы не жили втроем. После того как ты родился, между мной и твоим отцом ничего не было.
– Интересно, почему?
– Чтобы не жить, как ты говоришь, втроем… Да и вообще… Счет у меня был особый к твоему отцу…
Егоров побледнел. Нет, он не в силах разбираться в отношениях этих людей, роднее которых у него все равно никого нет. Может быть, у него действительно нет прав их судить? Но с Ларисой придется разобраться. В какое агентство они с матерью обращались? Зачем? Получили ли они то, что заказывали, или еще не успели? Или лучше сначала все же заставить себя зайти к Римме? Что, если эти безумные женщины наслали на нее какую-нибудь порчу? Он вообще-то во все это не верит, что, правда, вовсе не означает, будто колдовства и впрямь не существует.
Ни слова больше не говоря, Егоров вышел в коридор. Когда он набросил на плечи куртку, стоявшая в дверях комнаты Анечка попросила:
– Ты все-таки подумай, Юрочка, куда могло деться письмо Николая Витальевича. Оно лежало в шкафу, в коробке со старыми фотографиями.
Егоров кивнул, хотя ни о чем таком думать не собирался. Пусть все достанется Никите. Ему не нужно ничего.
* * *
В секретере Полины Игорь отыскал папку, в которой в куче разных других документов лежал договор с Магдой Александровной Гали-Ахметовой. Договор был заключен на очень крупную сумму. Игорь даже не ожидал, что агентство «Агенересс» ворочает такими капиталами. Пожалуй, только суммы двух… нет, трех договоров имеют такое же количество нулей, как гали-ахметовский. Конечно же, ничего криминального в этом договоре не обозначено. Все согласно прейскуранту. Разумеется, пресечение внебрачной связи. Что ж еще? Кто за это осудит добропорядочный «Агенересс»! Если бы Игорь лично не разговаривал с Валерием Петровичем, то решил бы, что внебрачная связь у него была стальной крепости, коли уж на ее разрушение потребовалась такая астрономическая сумма. Но он с ним разговаривал. И он ему поверил.
