– Я вижу, ты тяготишься мной, Юрочка, – как-то сказала Анечка, и из ее выгоревших светлых глаз побежали мелкие слезинки.
– Да нет же… – раздраженно ответил он, потому что действительно тяготился.
Он не мог допустить, что отец по собственной воле изменял матери с Анечкой, а потому считал ее во всем виноватой. Конечно, благодаря ее блуду он и появился на свет, но лучше бы не появлялся. Бесполезная никчемная жизнь. Беззаконно зачатая, она и не могла сложиться благополучно. И в жены ему достаться могла только Лариса. К блуду – блуд! Он не может больше видеть Ларису. Его от нее тошнит. Жаль, что с такой женщиной живет его сын. Но что тут можно сделать? Несмотря на свою половую распущенность, Лариса хорошая мать. Она любит Илюшку, и он ее – тоже. Да и потом… разве существуют женщины другого типа? Все они одним миром мазаны… Разве что… Евстолия Васильевна… мама…
– Ты не слушаешь меня, Юрочка? – донесся до него невнятный Анечкин голос.
Егоров тряхнул головой и сказал:
– Нет, отчего же… Я слушаю… внимательно.
– Я не могу найти то письмо, про которое говорила.
– Про какое еще письмо?
– Ну… про то, которое является доказательством того, что ты сын Николая Витальевича…
– Мне наплевать на это письмо, – честно признался Юрий.
– Ты что же, согласен все отдать Никите?
– Честно говоря, мне все равно…
– А Илюша?
– А Илюше больше всего интересна компьютерная литература и комиксы.
– Что такое комиксы… Юрочка?
– Ну… книжки такие дурацкие… для дебилов…
– Что ты такое говоришь, Юра, – с упреком произнесла Анечка. – Илюша – умный мальчик.
– Я и не говорю, что он дурак. Я всего лишь о том, что ему не нужны книги моего отца.
– Так их же можно продать! Не зря же Никита так с ума сходит!
– Анечка, – Юрий впервые назвал ее не обезличенно, а тем именем, к которому привык с детства, и у самого из глаз чуть не брызнули слезы. Конечно же, он ее простит… Она же всю жизнь с ними. Никакой семьи, кроме их, егоровской… Надо простить… Может быть, отец ее просто пожалел? Может, он, Юрий, плод вовсе не блуда, который он так ненавидит, а жалости… Он подошел к вмиг съежившейся немолодой женщине с седой короной косы на голове, обнял ее и повторил: – Анечка… Пойми, пожалуйста, мне не нужны ни деньги, ни сами книги, из-за которых все… Кстати, я так и не понял, зачем мама… ну… Евстолия Васильевна… продала «Часослов»? При чем тут Лариса?
– Да все ведь ради тебя, Юра, – всхлипнула Анечка. – Уж поверь.
– Что значит «ради тебя»? Я не просил у… мамы денег.
