* * *
– Чего-чего?! – брезгливо скривившись, спросил Анечку Никита. – Что значит – не единственный! Не хочешь ли ты сказать, что у моего «партейного» папашки был ребенок на стороне? Да никогда не поверю! Он бы руку себе отрубил или… другое что… а против морали не пошел бы! Не тот человек!
– И все-таки у него есть еще… один сын, – тихо повторила Анечка.
Евстолия настороженно прислушалась. Что говорит эта до сих пор так и не обтесавшаяся деревенщина? Как ни отвратителен Никита, но насчет Николая Витальевича он совершенно прав. Муж никогда себе ничего такого не позволил бы, даже если бы вдруг и захотелось. Ей ли не знать собственного мужа? До чего все-таки шумит в ушах… И что же это так шумит… Прямо и не разберешь, что несет эта глупенькая Анечка…
– Ну! И где же он прячется, Анютка? – хохотнул Никита.
– Он не прячется. Он здесь, Никита…
– То есть?
– В общем, я должна все-таки сказать… – задрожала голосом Анечка, – что Юрочка… Он на самом деле не твой сын, Никита… а Николая Витальевича… так вот получилось…
В комнате повисла тишина.
Несмотря на все возрастающий шум в ушах, Евстолия услышала главное. Юрочка – сын Николая Витальевича. Как же это Анечка хорошо сказала… Она, Евстолия, всегда чувствовала, что Юрочка – ее родная плоть и кровь. Раз он сын Николая, значит, и ее. Как же может быть иначе? И нечего Анечке примазываться… Вот теперь-то все наконец встало на свои места. Когда Анечка уезжала в деревню к своему мужу, у нее, Евстолии, как раз и родился Юрочка. Она это все наконец совершенно отчетливо вспомнила… И никаким шумом у нее это не отнимешь… Она уж не перепутает… Не дождетесь…
Первым напряженную тишину опять нарушил Никита.
– Че ты гонишь?! – очень по-молодежному спросил он, но Анечка поняла.
– Юра – сын Николая Витальевича, – повторила она.
Никита побагровел, и Лариса тут же вжалась в диванчик, потому что уже очень хорошо знала его в гневе. Вынырнув из своего кресла, Никита в один скачок оказался перед Анечкой и зашипел ей в ухо:
– Я говорю, че ты гонишь, коза деревенская? Он же наша с тобой сопля… банная… Меня ж чуть на тебе не женили, а теперь что же получается? Вы, две обезьяны облезлые, мной папенькин грех прикрыли?!!
– Евстолия Васильна ничего не знала, – сказала Анечка и опять заплакала.
– Да ты врешь, что Юрка… батин сын… – отмахнулся от нее Никита и даже уселся обратно в кресло, – …просто чтобы мои дела расстроить…
Анечка отрицательно покачала головой.
Тут наконец очнулся Юрий. Нервно дернув головой, он сказал:
