Понд кивнул, но так, словно впал в отрешенное раздумье. Наконец он сказал:
– Порой я гадаю, не лучше ли было, когда картины видели в огне, а не в кино.
Сэр Хьюберт Уоттон сердито заметил, что коптящий очаг в обшарпанном зале ожидания – не тот огонь, в котором ему хотелось бы искать картинки.
– Огненные картинки – как облачные, – продолжал м-р Понд. – Они достаточно недовершенные, чтобы воображение довершило их. Ну и потом, – добавил он, бодро шуруя в очаге, – можно шевелить угли кочергой и смотреть, что получится. Если вы проткнете палкой экран, потому что вам не нравится физиономия звезды, будет много неприятностей.
Дайер, который во время этой беседы топтался снаружи, на платформе, вернулся в этот самый момент с очень важными новостями. Изучив переходы и обрыскав платформы железнодорожного лабиринта, он обнаружил, что где-то есть буфет и там можно закусить; все трое к этому стремились, хотя и молчали.
– Я останусь на платформе, – сказал он. – Если надо, я на ней останусь на всю ночь. Это моя работа. А вы ступайте поешьте. Там посмотрим, может, и я схожу попозже.
О поездах не думайте, о них позабочусь я. Во всяком случае, я буду там сразу; если возникнет опасность.
Его последние слова потонули в шуме и грохоте приближающегося поезда. Они втроем осмотрели почтовые тюки, ящики и упаковки, вываленные на платформу. Затем Уоттон, человек привычки, почувствовал, что уж очень голоден, и быстро поддался увещеваниям Дайера. Они с Пондом наскоро съели скудный обед, но все равно им пришлось ускорить шаг, когда они возвращались, ибо поезд, по-видимому, пыхтя, трогался со станции. Когда же они достигли своего компаньона, платформа уже опустела.
– Все в целости, – удовлетворенно сказал Дайер. – Я осмотрел все ящики и вещи в вагоне, никто не вмешался.
Главная наша забота позади, и я бы не отказался и сам пообедать.
Он бодро улыбнулся, потер руки, повернулся к подземному переходу, а они поспешили обратно к пустой и дымной дыре зала ожидания.
– Кажется, нам больше нечего тут делать, – сказал Уоттон. – В этой развалюхе все холоднее.
– А все-таки Рождество победило, – с неубывающей веселостью сказал м-р Понд, – огонь мы сохранили… Ах ты, пошел снег!
Они заметили, что в ранних зимних сумерках сквозь тяжелые тучи пробивается мертвенно-зеленоватый свет. Снег пошел, когда они двигались по бесконечной платформе; а когда они добрались до унылого зала, крыша и порог уже серебрились. Внутри весело потрескивал огонь; видимо, Дайер хотел согреться.
