Когда он увидел в зарослях тростника впереди просвет, крики прекратились. Добежав до прогалины, Олег оказался на берегу озера, а в нескольких шагах от него, в воде, еле барахтался маленький мальчик. Скинув плащ, Олег ринулся в воду и через минуту был рядом с тонувшим. Схватив уже захлебывающегося мальчика за шиворот, он потащил его к берегу. Когда он уже почти вытащил перепуганного малыша на сушу, тростник раздвинулся и появились взрослые эмнуны. Двое человек подбежали к Олегу – один взял на руки малыша, а другой помог мальчику выбраться на берег.
Пока Олег выливал воду из сапог и надевал плащ, малыш, которого он спас, уже полностью успокоился и счастливо улыбался, стоя рядом со своим отцом – вождем Крашем.
– Ты спас моего сына и за это я твой вечный должник! – сказал вождь Олегу. – Мы были слишком далеко, когда услышали его крик и могли не успеть вовремя добежать до него.
– В последние годы у нас рождается очень мало детей и каждый из них – это частичка нашей общей надежды на то, что народ эмнунов не исчезнет в будущем, – проговорил старый эмнун, стоявший рядом с Крашем. – Поэтому цена детской жизни у нас намного выше, чем у других народов. Мы должны отблагодарить тебя, Снежный всадник!
Олег смутился – он чувствовал себя неловко и только пробормотал:
– Не нужно меня благодарить – я просто оказался поблизости.
– У эмнунов не принято забывать о тех, кто им оказал помощь, – покачал головой Краш. – Сейчас мы проводим тебя к твоим друзьям и там поговорим.
Мокрый Олег, окруженный эмнунами, шел через тростниковые заросли. Оказалось, что в них было множество тропинок, сплетенных из того же тростника, и идти по ним было легко, хотя и непривычно – плетенные тропинки покачивались на иле, словно живые.
Вскоре они вышли из тростниковых зарослей и подошли к тому месту, где стояли лошади луров и Олега. Торна и Рата не было – они уже отправились на его поиски. Торсег и Верль, тоже уже ходившие разыскивать пропавшего мальчика, с удивлением рассматривали приближающуюся к ним процессию с Олегом и Крашем во главе. А когда Торсег увидел, что Олег идет в вымокшей одежде, его лицо приобрело еще более недоуменное выражение. Но как только Краш поравнялся с ним, Торсег уже совладал с лицом и снова стал горделивым правителем луров, которому не подобает открыто выказывать любопытство или растерянность.
Вождь и Торсег отошли в сторону и о чем-то начали беседовать вполголоса. Остальные почтительно ожидали итога их беседы. Олег вкратце рассказал Верлю о своем маленьком приключении и хотя он не приписывал себе никаких героических заслуг, лур сказал ему:
