За ту секунду, что его не было на площадке, казалось, стало еще темнее. Но он заметил невысокого Константинова, лежащего под Ру, и все еще стоящего над поверженным Павлом Алекса.
– Сюда! – пронеслось над тихой площадкой.
– Ру! – взревел недовольный Алекс и метнулся к забору. Ру тут же оставил Константинова и исчез в темноте двора.
Васильев тяжело привалился плечом к стене дома. Мимо ураганом неслись одноклассники, возбужденно переговариваясь, пробежали девчонки. Андрюха обернулся.
В арке стояла Рязанкина.
Лица не было видно, но он узнал бы ее и в огромной толпе, и с закрытыми глазами.
Ксюша куталась в куртку с меховым воротником.
Ушедшая было ярость взметнулась новой волной.
– Пришла, значит? – негромко произнес он. Гулко метнулось в сводчатом перекрытии арки эхо и громом упало на асфальт. – А я предупреждал…
– Что там с Быковским? – Рязанкина плотнее запахнула воротник и сделала пару шагов вперед.
– Я тебя предупреждал! – с напором повторил Васильев.
– Подумаешь, – тряхнула головой Ксюша, подходя еще ближе.
– Дура! – коротко выплюнул из себя Андрюха. Рязанкина лишь на секунду задержалась и пошла дальше. – Дешевка! Купилась на пряники!
– Не нависай! – Голос у Ксюши был спокойный, даже равнодушный. – Ты тоже пришел.
– Пришел! Пришел, чтобы на тебя посмотреть!
– Смотри.
Рязанкина была рядом. С каким удовольствием он сейчас ей врезал бы. Васильев и не заметил, как сжал кулаки.
– Зачем ты мне позвонила? – выкрикнул он. – Чего хотела? Я тебе велел не ходить на эту чертову вечеринку? Какого лешего ты приперлась? Тебе они важнее? Ну и катись к ним! Чтобы я тебя больше не видел!
Он еще что-то кричал, все повторяя и повторяя, что она дура, что она без него загнется, но Ксюша его уже не слышала. Мимо потянулся народ. Быковского полунесли-полувели, но на ногах он более-менее стоял. Мелькнул Константинов и почему-то Жеребцова из параллельного.
– Кто это его? – Рядом остановился Волков.
– Не видел, – зачем-то соврал Андрюха.
Около Васильева присел на корточки Сидоров. Никогда еще Андрюха не видел отличника таким убитым.
– Не говори никому, – прошептал Генка и закрыл лицо руками.
Васильев поднял голову. Ксюши не было. Она ушла, оставив его одного.
