– Содомляне, гоморрийляне и севаимляне встретились неподалеку от Адмы, в долине Керек. И было их трижды по тысяче, – продолжал медленно Потрошитель, – и еще втрое, и еще дважды по столько…
***
«- Они идут, – повисло над городом. – Хасидеи идут!!!
– Вы слышали? Они идут! – крикнул какой-то мальчишка прямо в дверной проем и побежал дальше. Те, кто еще не успел собраться у ворот, торопились туда, на площадь. Всех мучило любопытство: как праведные станут искать убийцу Хранителя? Это было внове. Лот повернулся к жене и дочерям, к сидящему на лежаке Исааку, серьезно оглядел их, приказал категорично:
– Оставайтесь дома. Не ходите к воротам. – И персонально сумасшедшему: – Исаак будет ждать Лота здесь. Исаак понял? Толстяк закивал, преданно глядя на Лота снизу вверх. В дверном проеме, заслонив и без того тусклый вечерний свет, выросла чья-то фигура. Лот резко обернулся. Иосиф, серьезно глядя на него, спросил:
– Ты готов, пришлец? Время настало.
– Пойдем, – кивнул Лот, следуя за Иосифом. Они вышли на улицу и зашагали к воротам. Сидящий у своего дома Нахор крикнул, глядя им вслед:
– Будь осторожен, Лот! Не доверяй агнцам Га-Шема! Лот на мгновение обернулся, но Нахор уже увлекся каким-то своим делом.
– Я молил Господа о помощи, – пробормотал Иосиф на ходу. – И просил дать знак, что он слышит меня. – Лот сосредоточенно молчал, прислушиваясь к собственным ощущениям. – Господь не ответил мне, – закончил Иосиф мрачно. Лот не слушал. Он думал о том, что напрасно не надел голубую милоть хасидея. Содомляне наверняка узнают его и поверят ему, а вот насчет гоморрийлян и севаимлян у него такой уверенности не было. Невозможно сказать заранее, как повернется дело. Он надеялся на помощь Господа, молился про себя, но все время сбивался на мысли о сумасшедшем толстяке. Обвинение в адрес праведника – серьезное обвинение. Поддержат ли его адмийцы? Поверят ли? Они вышли на главную улицу и сразу увидели впереди людское море. Народу было столько, что у Лота зарябило в глазах. Ему вдруг стало страшно, но не от большого скопления народа, а от того, что он понял: его свидетельствование вполне может обернуться против него самого. Разве кто-нибудь воспримет всерьез рассказ СУМАСШЕДШЕГО? «С другой стороны, – подумал Лот упрямо, – если он не скажет ПРАВДУ, то кто ее скажет? Исаака, омерзительного, безобразного, вонючего, но безобидного и честного толстяка выдадут праведным…» Они подошли к плотной толпе.
