Родственник появился вскоре. На мотоцикле Suzuki Boulevard. Весь в коже. Никакого внешнего, родственного сходства между ним и женой генерал Кисловский не отмечал. Илья Петрович попробовал с родственником поговорить, узнать о его планах, быть может – предложить помощь, а тот плел что-то невнятное. Генерал с удивлением, даже с некоторым раздражением отпустил его, решив держаться стороной.
По утрам родственник оседлывал свой мотоцикл и уезжал в областной центр, где устроился на испытательный срок в компьютерную фирму. Илья Петрович просил старшего Хайванова проверить – правда ли? Сашка сообщил – правда. Но вскоре, до завершения испытательного срока, родственника выгнали. Неизвестно – за что. Выгнав, от Сашки узнали, кем он приходится генералу Кисловскому, начали звонить и предлагать вернуться, и родственник вернулся, причем платить ему стали очень хорошо; он снял в областном центре квартирку и появлялся в поместье нечасто. Приехав же, предпочитал сидеть на веранде генеральского дома и листать журналы. За столом вел себя прилично, Илью Петровича, за неимением лучших слушателей и перед родственником пускавшегося в рассуждения, слушал с вниманием. Ножом и вилкой пользовался грамотно. Не сербал. На спиртное не налегал. Генерал подумал, что племянник – гордый. Гордые Илье Петровичу нравились. И Илья Петрович изменил первоначальное решение, начал прикидывать – к какому из своих дел родственника привлечь, – но как-то утром, на обычном докладе, Шеломов, кашлянув в кулак, сообщил, что видел, как жена Ильи Петровича пробиралась к родственнику в отведенную тому комнату.
Это сообщение Шеломова генерал Кисловский выслушал в ряду прочих. Шеломов имел инструкции сообщать обо всем, обо всем – спокойно, размеренно, без эмоций, ничего не утаивая. Лицо Ильи Петровича не дрогнуло. Разве что Илья Петрович несколько раз открыл рот – так, словно не хватало ему воздуха и он хотел заглотить его сверх вдоха, будто собирался своим генеральским желудком кислород переварить.
– Хорошо, – наконец сказал Илья Петрович Шеломову. – Спасибо…
И Шеломова отпустил, но после второго завтрака вызвал. Они довольно долго беседовали. Обсуждали и то, что жена Ильи Петровича в последнее время часто ездила в областной центр, говорила – за покупками, говорила, что выписывать вещи по каталогам не любит, но возвращалась обычно с пустыми руками, объясняя это тем, что в магазинах все для малолеток, все – сиреневое и салатовое, что обуви приличной нет, что одни удлиненные носы да открытые пятки.
