– Ждать себя заставляете, Иван Никитич, – сказал Илья Петрович с укором. – Только из-за нежелания устраивать шум мы сидели тут и ждали, а вы где-то прохлаждались. Целых три часа! Не замерзли?
– Нет, – ответил Дударев.
Дубинка Шеломова поднялась и опустилась Ивану на поясницу. Иван охнул и упал на колени. Хайванов, одной рукой – за волосы, другой – все так же – за воротник куртки, протащил около метра, до кресла, в котором сидел Илья Петрович.
– Если скажешь – где компьютер моего адвоката, то, может быть, тебе ничего не будет. Я даже не буду спрашивать, на дне какой речки, в каком лесу лежит эта жирная свинья. Не скажешь – пеняй на себя! Понял? Нет? Тогда мы тебя посадим в одно место, ты там всё поймешь, всё-всё!
Дубинка Шеломова поднялась вновь, но опустилась уже на голову Ивана, он провалился в темноту, а когда сознание вернулось, то обнаружил: ноги у щиколоток стянуты липкой лентой, руки – у запястий, липкой лентой был заклеен и рот, его заперли в каком-то тесном, холодном металлическом ящике. Это был рундук в эллинге, место хранения яхтенных принадлежностей.
Он ничего не сказал. Указать место, где хранится ноутбук двутельного, где – бумаги, означало подписать себе смертный приговор. Но если раньше единственно важным в его жизни были те, кто согласился пойти с ним вместе против генерала Кисловского и купленной им власти, те двое еще отцовских солдатушек да пара-тройка старых приятелей, выброшенных жизнью на грязную нищую обочину, то теперь у него была – Маша. И он должен был жить.
От мысли о Маше Ивану стало легко и тепло. Память тела недолговечна, но Иван помнил ее вовсе не только телесно, был готов ради Маши на все, на все что угодно.
Он еще подумал о том, что прежде, казалось, у него отрезаны все пути, а теперь – он имел неплохие шансы. Прежде он ждал, что его найдут албанские наркоторговцы, через своих русских партнеров, одним из которых был сам Илья Петрович, отставной генерал Кисловский. Теперь у него была Маша, нет, не как разменная монета, Маша придавала Ивану уверенность в силах, веру в собственную правоту; желание отомстить, пусть – благородное, иссушает; теперь же Ивану предстояло бороться за свою любовь. В том числе – с генералом Кисловским, Машиным папашей. Хитрый жук, он-то каков! Сидел в тишине, наслаждался спокойной жизнью, работали другие, с кем генерал наладил связи еще во времена Афгана, потом – через группу войск в бывшей ГДР, через сотрудников «штази» – Илья Петрович встречался и с Маркусом Вольфом, обсуждали книгу Маркуса, книгу о гастрономии, книга и теперь стояла на почетном месте у Ильи Петровича, с дарственной надписью, с пожеланиями, а на самом-то деле!.. Какая там гастрономия?! Каналы поставки, сверхсекретное оружие против Запада, невидимая война.
