А милицейский подполковник, со своей стороны, глубокомысленно признавал, что по фотороботу затылка главаря разбойников найти кого-нибудь трудно, и давал Илье Петровичу скупые рекомендации. Одна из них была в том, что надо соблюдать осторожность, в частности – следует сократить приемы и обеды. Но Илья Петрович этих своих правил никак не изменил.
Илья Петрович удивился решению Маши провести все лето дома, но, удивляясь, с радостью отмечая в Маше проявление властных черт, все-таки не предполагал, что придется столкнуться почти с собственной непоколебимостью лицом к лицу. А еще Маша твердо стояла на том, что она пока не определилась и посему не готова поступать в высшее учебное заведение. Ей нужно время! Сколько? Быть может – до середины лета. А если она и к середине лета не будет готова? Тогда придется пропустить год! Год?! Но…
Илья Петрович от неожиданности даже опустился в кресло. Пропустить год? Она же отдавала предпочтение филологии! Филология? Да, интересно, но кому – если только после Оксфорда, будучи специалистом по хеттскому языку, не искать работу в лондонском Сити – сейчас нужны филологи! Биоинформатика? За нею будущее, но Машу отталкивала необходимость более плотно соприкасаться с точными науками. Да, но другие девочки… Они все собирались стать специалистами по связям с общественностью, журналистами, дизайнерами по интерьерам. Последним Маша, рискуя потерять корреспондентов, в своих письмах с удовольствием цитировала фразу из понравившегося романа, что каждая богатая и невежественная девица нашего времени воображает себя годящейся к работе интерьерного дизайнера. Корреспондентки, с удовольствием принимая богатство на свой счет, отказывались признать за собой невежество, и Машины слова их не задевали.
Маша, как это ни озадачивало Илью Петровича, считала, что будущая профессия должна, во-первых, соответствовать призванию, а во-вторых, быть полезной. Полезной окружающим. Обществу.
Откуда эта блажь попала в Машину голову, Илья Петрович не знал. Ее корреспондентки вообще не реагировали на Машины рассуждения о полезности. Кто-то влиял на Машу? Илья Петрович был в этом уверен, но никакого влияния в ее корреспонденции не находил и не догадывался, что Маша была хитрее приглашенного генералом программиста и в обход установленных ловушек была постоянной участницей свободных от отцовского надзора форумов. Илье Петровичу казалось – он знает Машу, и он всерьез подумывал о капитальной воспитательной беседе, результатом которой видел не только переориентацию дочери в плане выбора жизненного пути, но и избавление ее от как минимум устаревших ныне иллюзий. К которым Илья Петрович относил и пресловутое призвание. Призвание может быть – в этом Илью Петровича убеждал собственный жизненный опыт – в одном: выстроить свою жизнь комфортной, независимой; и множество профессий, столь привлекательных для молодых людей, обремененных ложными идеями любви к ближним и высокими устремлениями, автоматически становились поэтому негодными.
