Вспомнив про Орвина, Крэйн заскрипел зубами.
– У меня нет восемь Эно!
Лекарь промолчал, коротко вздохнув. Крэйн понял, что он не ответит.
Старик и так уже сказал все, что мог.
– Хорошо. Но если через восемь Эно твоя гадость не подействует, я прикажу бросить тебя в загон с голодными хеггами. Посмотрим, поможет ли твое искусство тебе самому.
– Воля моего шэла свята, – пробормотал лекарь непослушными губами.
– Ты можешь сказать что-то о причине этой хвори? Если ты берешься судить, как ее лечить, ты должен разбираться и в том, что ее породило.
– Жар тела, мой шэл. Огонь в каждом из нас, который рвется наружу, в этот раз ему посчастливилось отыскать выход. Однако в скором времени он сожжет сам себя.
– Я верю тебе, лекарь. Надеюсь, ты ценишь это. Иди, на следующий Урт зайди опять.
Лекарь поклонился и вышел. Крэйн, чувствуя себя гораздо спокойнее, посмеялся над собственными страхами и вставил в крепления еще двух вигов. Беспокойство исчезло, даже мысли об Орвине не вызывали опасений.
Крэйн кликнул Армада.
– В следующий Урт мы покидаем Алдион. – Старый воин удивленно приподнял бровь, но смолчал. – Впрочем… Через два Урта. Прикажи дружине подготовиться, запасти провизию на пять Эно вперед и проверить хеггов и оружие. Пусть будут готовы покинуть тор-склет по моему сигналу. Да, еще… Приготовления делать тайно, не посвящая никого другого, ни одного слова даже родным. Понял?
Армад кивнул.
– Будет выполнено, мой шэл. Какие-нибудь распоряжения сейчас?
– Пожалуй. Прикажи подать кувшин фасха и позови Лине.
– Я не могу позвать Лине, мой шэл.
– Почему? – нахмурился Крэйн. – Передай, что это моя воля. Она придет даже в середине Урта, я знаю.
– Лине оборвала свою жизнь два Эно назад, – сказал Армад ровно. – Она уже в ывар-тэс.
– Что? – Крэйн почувствовал удивление и легкую досаду. – Но почему?
– Это мне неизвестно, мой шэл. Она выпила ывар. Мучительная смерть.
– Какая глупость… Но почему мне не сообщили?
– Приказ шэла Лата. Он знал, что вам не здоровится и не хотел вас потревожить.
– Эти женщины… – раздраженно сказал Крэйн в сторону. – Какая безвольная жалкая слабость!
– Она любила вас, мой шэл. – Армад знал, когда шэла можно похлопать по плечу и называть по имени, а когда смиренно внимать каждому его слову. Он был его учителем и защитником с детства и знал Крэйна едва ли не лучше его самого. – Кажется, она оставила записку.
– Записку?
– Да, мой шэл. Но ее уничтожили по указанию шэла Лата. Я слышал, в этой записке упоминались вы.
