Женщина, чувствуя его неподвижность, подняла руку и нерешительно прикоснулась влажными твердыми пальцами к его щеке.
– Крэйн, ты великолепен. Ты совершенство.
Медленно повернув голову, он посмотрел на нее. Она смотрела на него снизу вверх, и в ее широко раскрытых глазах блестело почитание и немая безоговорочная покорность. Смесь страха, надежды и желания исказила ее лицо, оно казалось большим и хрупким, как плохо выжженная глина. Крэйн не ответил. Он чувствовал себя выжатым, пустым и разгоряченным, словно место внутренностей заполнил сухой душный воздух. Ощущая спиной крепкую упругую жесткость дерева, он просто смотрел в небо и щурился от бьющих в глаза лучей поднимающегося Эно.
– Прости… – сказала она зачем-то, проводя рукой по его шее. – Боги, ты все-таки прекрасен.
В висок, на который она положила пальцы, коротко клюнула боль.
Короткая, но острая – Крэйн вздрогнул и, зашипев от неожиданности, резко скинул ее руку. На мгновение ему показалось, что она коснулась обнаженной кожи крошечным горячим угольком. Но руки ее, конечно, были пусты.
– Я случайно… – Она обняла его и прижалась щекой к подбородку. – Извини. Тебе больно?
– Ты меня поцарапала? – Его пальцы прикоснулись к виску, и боль опять короткой горячей иглой ужалила его.
– Нет-нет, просто прыщ. Совсем маленький. Я, наверное, случайно сорвала его. Тебе еще больно?
Под пальцами оказался крошечный островерхий бугорок, мягкий и сочащийся теплой влагой. Крэйн ожесточенно нажал на него, словно пытаясь вбить обратно под кожу, но прыщ, конечно, не исчез, боль превратилась в острый глубокий зуд, проникавший, казалось, к самому мозгу. Крэйн выругался и, облизнув палец, смочил прыщ слюной.
– От еды, не иначе, – пробормотал он, чувствуя некоторое подобие смущения. – Если это повторится, я прикажу накормить повара ываром.
– Ты и так прекрасен. – Она несмело поцеловала еще в щеку. – Забудь. Ты прекраснее всех, кого я видела.
От ее липкой детской восторженности Крэйн окончательно пришел в дурное расположение духа. Знатные гости, Орвин, а тут еще и прыщ как назло…
– А твой муж?
Она вздрогнула, словно он ударил ее по улицу. Голос у него был именно такой – холодный, хлесткий, безжалостный.
– Он ни при чем. Зачем ты?.. Ты не понимаешь.
– Замолчи.
– Я люблю его.
– Конечно. – Крэйн позволил себе смешок. – Вы все их любите. Того и гляди, ты заявишь, что я увел тебя силой.
– Ты не понимаешь…
Он не стал отвечать. Легко поднялся, гибкое сильное тело впитало в себя лучи поднимающегося светила и словно засветилось изнутри, поднял талем и стал торопливо одеваться. Она с беспокойством смотрела на него, но даже к беспокойству примешивалось восхищение. Это было отвратительно.
