* * *
Верблюд Жаккетту очаровал.
И даже потеснил в сердце место шейха. Шейх, в сравнении с верблюдом, проигрывал в экзотичности.
Жаккетта восхищенно смотрела на его (верблюда, конечно) длинную шею, невозмутимую удлиненную голову, надменные полуприкрытые глаза.
Тонкие, с массивными коленями и широкими копытами ноги поддерживали невиданное горбатое тело. Верблюд что-то жевал. Весь он был невозможный и страшно интересный.
– Такой широкий копыто помогает ходить по сыпучим пескам, – объяснял Абдулла. – А в горб он кладет запас еды. Может долго не кушать. Он любит жевать колючки. Видишь – на коленкн мозоль? Так он может лежать на горячем земле.
Жаккетта набралась смелости и погладила теплый бурый бок.
Пока она и так, и этак разглядывала верблюда, Абдулла неслышно куда-то ушел. Потом вернулся.
– Хабль аль-Лулу! – сказал он над ухом Жаккетты.
Ой! – испугалась Жаккетта. – Что?
– Хочешь покататься на верблюде? Господин разрешил! – засмеялся Абдулла.
Повинуясь Абдулле, верблюд неторопливо опустился на колени. Абдулла сам закрепил на нем составленное из деревянных частей седло, покрыл его расшитой попоной и подвел Жаккетту.
Повизгивая от страха и восторга, Жаккетта забралась на седло, и вцепилась в переднюю луку.
Верблюд неторопливо поднялся и Жаккетта, неожиданно для себя, взмыла над миром.
Где-то далеко внизу остался двор, Абдулла, держащий поводья.
Нубиец повел верблюда по двору.
Жаккетта качалась в седле в такт шагам, и сердце ухало то вверх, то вниз. Жаккетте казалось, что макушкой она задевает тучи.
– Тебе нравится, Хабль аль-Лулу? – спросил Абдулла.
– Очень! – кивнула Жаккетта. – Только упасть боюсь.
– Не бойся, она смирный! – успокоил ее Абдулла.
Он подвел верблюдицу к стойлу.
Когда Жаккетта слезла с седла, она еще раз погладила теплый верблюжий бок.
– Под колыхание шагов верблюда Аллах посылает в головы хорошие стихи, – сказал Абдулла. – Вот так мы ездим по пустыне. Если ты в таком восторге, то Господин может подарить для ты верблюда. Красный или белый. Какой хочешь.
Собственный верблюд! Сердце Жаккетты забилось от нахлынувшего счастья и шейх опять отвоевал в нем прежние позиции.
