Что же все-таки делать-то? Прямо сейчас отправить телеграммы министру внутренних дел, главе ФСБ и генеральному прокурору? Потребовать объяснений. Какого черта! Ну да, конечно, Михаил Ходорковский не явился на допрос по делу Платона Лебедева, но когда на имя Ходорковского пришла соответствующая повестка, юридическая служба ЮКОСа официально уведомила прокуратуру, что Ходорковский Михаил Борисович явиться в назначенный день на допрос не может, поскольку находится в командировке, представляет по регионам объединенную компанию «ЮКОС-Сибнефть», вернется из командировки в понедельник, и на допрос обязательно придет. Поездку Ходорковского каждый день показывали по телевизору, про нее писали в газетах, очевидно было, что Ходорковский никуда не собирается эмигрировать. Почему вдруг арестовали?
Почему именно сейчас?
— Ты давай выясняй, когда первый самолет на Новосибирск, — сказала адвокату Антону Дрелю жена, со свойственной женам уверенностью, будто рано или поздно мужчина должен уйти на войну, а война где-то далеко, и туда нужно ехать на поезде или лететь на самолете. — Все равно ведь тебе сегодня лететь в Новосибирск, так лучше раньше.
Антон и сам понимал, что к вечеру так или иначе окажется в Новосибирске, но прежде чем лететь, решил поехать в Жуковку и посоветоваться с акционерами ЮКОСа: с Владимиром Дубовым, который молчал, выслушивая новость об аресте, и другими. Антон побрился, оделся в джинсы и свитер, положил кое-какие бумаги в вечный свой портфель, который со дня ареста Платона Лебедева телекомпании любили снимать крупным планом, чтоб на фоне крупно показываемого портфеля перейти от репортажной части вранья («сегодня Михаил Ходорковский был вызван на допрос в прокуратуру…») к содержательной части («налоговые претензии к ЮКОСу только на первый взгляд кажутся новой темой, на самом деле…»).
Звонили с радиостанции «Эхо Москвы», звонили с телеканала НТВ, звонили какие-то западные репортеры. Говорили, будто когда Ходорковского арестовывали в Новосибирске, он споткнулся, конвоиры приняли это его резкое движение за попытку побега, ударили его прикладом по голове и пробили ему голову. Антон не знал, правда ли это. Или слух? Всем Антон повторял скудную свою информацию про людей в куртках с надписью «ФСБ».
Адвокат почти уже стоял в дверях, когда телефон зазвонил снова, и на панели высветились слова: «МБХ мобильный». МБХ — это, разумеется, Михаил Борисович Ходорковский.
У Михаила Ходорковского была смешная манера.
