подземелий была одновременно выпущена сотня львов, он
убил их всех таким же количеством дротиков — трупы их лежали долго, так что все
спокойно пересчитали их и не увидели лишнего дротика. (7) До этих пор, хотя его
поступки и не соответствовали императорскому положению, однако в них было
благодаря мужеству и меткости нечто приятное для простого народа; когда же он
вышел обнаженный в амфитеатр и, взяв оружие, начал вступать в единоборство,
тогда уже народ с неодобрением посмотрел на зрелище — благородный римский
император, после стольких трофеев отца и предков, берет не против варваров
воинское или подобающее римской власти оружие, но глумится над своим
достоинством, принимая позорнейший и постыдный вид. (8) Вступая в единоборство,
он легко одолевал противников, и дело доходило до ранений, так как все
поддавались ему, думая о нем как о государе, а не как о гладиаторе
[115]. Дошел он до такого безумия, что не
хотел больше жить в императорском жилище
[116], но пожелал переселиться в казарму гладиаторов. Себя он
повелел называть уже не Гераклом, но именем одного знаменитого незадолго до
того скончавшегося гладиатора. Отрубив голову величайшей колоссальной статуи,
почитаемой римлянами, представляющей собой изображение Солнца
[117], он поместил там свою голову, подписав
на основании обычные императорские и отцовские прозвания, но вместо
«Германский» — «победивший тысячу гладиаторов».
16. (1) Нужно же было когда-нибудь и ему перестать безумствовать, и Римской
державе перестать быть под властью тирана. С наступлением дня нового года он
намеревался… В этот день римляне справляют праздник, связывая его с древнейшим
местным богом Италии; говорят, что Кронос[118], лишенный власти Зевсом, стал, спустившись на землю,
гостем этого бога; боясь могущества сына, он скрылся, прячась у него. Отсюда и
было дано названии этой местности Италии — и она стала называться Лацием —
слово было перенесено из греческого языка в местный[119]. (2) Поэтому и до сих пор италийцы справляют
предварительно кронии в честь скрывавшегося бога[120], а начало года празднуют в честь италийского бога.
Поставлено его двуликое изображение, так как год начинается и кончается им. С
наступлением этого торжества римляне особенно поздравляют и приветствуют друг
друга и доставляют друг другу удовольствие, взаимно даря деньги и наделяя всеми
благами, приносимыми землей и морем[121];
(3) эпонимные должностные лица тогда в первый раз надевают на себя, на год,
знаменитую пурпурную одежду
