Когда смолкли трубы, Виручия почувствовала, как ей сперло грудь, и услышала единый вдох тридцати тысяч глоток, шорох подавшихся вперед тел, увидела склоненные над песчаной ареной головы. Чувство было чисто физическим, оно проникало глубоко в кровь и плоть, — обаяние арены и причастность к этому зверю.
Рядом с ней резко вздохнул Селкес.
— Я знаю этого человека, — с недоверием прошептал он. — Я видел его раньше, много лет тому назад, я не мог его забыть.
Она почувствовала прикосновение его щеки, легкое, как дуновение, и услышала его напряженный шепот на ухо:
— Виручия, доверься мне. Это прекрасный случай отомстить Монтаргу. Не упусти его. Поставь все, что имеешь, на бойца. Это пари ты не проиграешь.
Она тихо ответила:
— Почему вы такой добрый?
— Почему бы мне самому не заключить пари? — В его голосе послышалось удивление. — Тонкое замечание, но у меня есть все, что мне надо. А тебе нужно больше, чем деньги. Вкус мести, могу тебя уверить, замечательно сладок. Ставь на мужчину против крелла и не теряй времени, пока не началась схватка. Сомневаюсь, что этот бой продлится долго.
Виручия колебалась, следя за одинокой фигурой, медленно пересекавшей арену. У нее было хорошее зрение, подмечавшее все детали: его рост, торс в шрамах, тяжелую решимость в чертах лица, — лица мужчины, который давно вышел из-под опеки правительства, общества, семьи или клана. Одиночка, какой в некотором смысле была и она. Глядя на этого мужчину, она внезапно почувствовала связь между ним и собой. Так же, как она, боец преодолел многие превратности судьбы. А вдруг, если она поставит на него, это сможет каким-то мистическим образом помочь ему, придать ему сил? И у нее еще не было случая усомниться в хорошем отношении Селкеса.
— Скорей, Виручия, скорей, — вновь прошептал он.
Голос Монтарга подкрепил ее решение:
— Тысячу на крелла. Убийство за три минуты.
Белев рассмеялся:
— Пусть будет одна минута, и ты выиграешь.
— Три, — настаивал Монтарг, — при такой резвости ему понадобится весь день, чтобы приблизится на расстояние выстрела. — Его голос стал серьезным. — Придется поговорить об этом с Сейдуа. Он стал выбирать совсем никудышный скот.
Скот! И это о людях!
Виручия повернулась к Монтаргу и выпалила:
— Пари, кузен?
— Ты, Виручия? Ты хочешь заключить пари? — Удивление было несомненным, но, придя в себя, он беззвучно расхохотался. — Неужели жара сделала из тебя человека? Ты возбудилась в предвкушении крови?
— Ты много болтаешь, кузен, — холодно процедила девушка. — А слова ничего не стоят. Ты принимаешь пари?
