Констебль вгляделся во тьму. На мгновение ему показалось, там мелькнул какой-то огонек, но лишь на мгновение. Может, это пылинка в глазу или же смутный свет звезды, мерцающей у самого горизонта.
— Тебе почудилось, — сказал он, — греби давай, а то солнце встанет раньше, чем мы вернемся.
— Я видел, — упрямо возразил Уртанк. Второй сын, Унтанк, засмеялся.
— Вон! — закричал Уртанк. — Опять! Прямо по курсу!
Я же говорил!
На этот раз и констебль увидел блики света. Первой его мыслью было: а вдруг торговец все-таки не врал, не хвастал? Он спокойно сказал:
— Полный вперед! Чтоб как на крыльях.
Скиф заскользил против течения, а констебль вытянул футляр из сумки на поясе своего белого полотняного килта.
Торговец с отрезанным языком издавал влажные давящиеся звуки. Констебль пнул его ногой, чтобы замолчал, а потом открыл футляр и достал оттуда очки, лежащие на шелковой, слегка промокшей подкладке. Очки эти были самой ценной собственностью их семейства, переходя от потерпевшего поражение отца к победителю-сыну уже больше чем в ста поколениях. Выглядели они как ножницы без лезвий. Констебль отогнул дужки и осторожно нацепил очки на свой крупный нос.
Тотчас вокруг плоского корпуса скифа, тюков контрабандных сигарет в носовом трюме возникло мягкое сияние; сгорбленные спины сыновей констебля и навзничь лежащие тела двух пленников засветились печным жаром. Констебль обвел глазами реку, не обращая внимания на щербинки и царапинки в старом стекле линз, которые искажали и туманили усиленный луч света. Вдали, примерно в полулиге от своей лодки, он увидел кучку мелких, но очень ярких огоньков, пляшущих по глади реки.
— Машины, — выдохнул констебль. Он встал между пленниками и рукой показал сыновьям, куда плыть.
Скиф заскользил вперед, направляемый указаниями констебля. Когда они подошли ближе, констебль увидел, что там были сотни и сотни машин, целое облако, суетливо вращающееся вокруг невидимой оси. Ему частенько приходилось видеть одну-две, пролетающие в небе над Эолисом по своим непостижимым делам, но никогда прежде не случалось встречать в одном месте такую массу машин.
Что-то глухо ударилось о борт скифа. Уртанк выругался и поднял весло. Это оказался гроб. Их каждый день тысячами пускали по волнам в Изе. На мгновение перед констеблем возникло женское лицо, будто глядящее на него сквозь прозрачную воду; оно зеленовато мерцало в окружении уже гниющих цветов. Потом гроб повернулся другим концом, и его унесла река.
