Рыбачья флотилия выходила в море. В темноте покачивался лес мачт, мелькали черные силуэты матросов, с глухим шумом ударялись о палубу снасти, слышался визг веревок в блоках, и, словно огромные простыни, взмывали кверху и реяли по ветру паруса.
Прямые улицы деревушки выбрасывали к самой воде свои беленькие домики, где селились приезжавшие на лето к морю горожане. Вблизи мола ярко освещенные окна большого дома пылали, как раскаленные горны, заливая бухту красноватыми потоками света. Казино! Антонио посмотрел на него с ненавистью. Вот как проводят ночи эти господа! Играют в карты на деньги! Им небось не приходится вставать чуть свет, чтобы добыть себе кусок хлеба!
– Живей, живей! Вон сколько народу уже отчалило! – поторапливал Антонио.
Рыбаки взялись за веревки. Большой латинский парус медленно пополз вверх, надулся и заполоскался по ветру.
Сначала лодка тихо плыла по спокойной глади бухты, затем миновала мыс, закачалась на волнах и вышла в открытое море.
Впереди – бескрайняя тьма ночи, озаряемая лишь мерцанием звезд; а вокруг – лодки, со всех сторон остроконечные лодки, точно призраки, скользящие по темным волнам.
Сосед поглядел на горизонт.
– Антонио, ветер-то меняется.
– Я и сам вижу.
– Похоже, буря собирается.
– Ничего! Так держи! Уйдем подальше от этих трусов.
И лодка, вместо того чтобы повернуть и идти вдоль берега, как другие, продолжала держать курс в открытое море.
Рассвело. Багровый блин солнца отражался в море огненным треугольником, и волны пылали, точно зарево чудовищного пожара. Антонио сидел на руле, сосед около мачты, а мальчуган на носу пристально вглядывался в море. С кормы и бортов свешивалось в воду множество крючков с нацепленной приманкой. Время от времени леска дергалась, и рыбка, как оживший кусочек олова, взлетала и переворачивалась в воздухе… Но клевала одна мелюзга- улов никудышный!
Так прошло несколько часов. А лодка все неслась вперед и то ложилась на борт, то взлетала на гребень волны, обнажая свое красное брюхо. Становилось жарко, и Антоньико все чаще спускался в тесный трюм, чтобы напиться воды из бочки.
К десяти часам утра берег совсем исчез из виду, и лишь вдалеке, словно плавники фантастических белых рыб, маячили паруса других лодок.
– Послушай-ка, Антонио, – взмолился наконец сосед, – да что мы, в Оран, что ли, идем? Уж коль здесь рыба не клюет, так, сколько ни плыви, все проку не будет.
Антонио повернул руль и повел лодку правым галсом, вдоль берега, не приближаясь к нему.
