— Остановись, граф! — схватил он его за руку. — с какой стати ты напал на моего раба и бьешь его, да еще боевым оружием? Кто тебе позволил?
Он изо всех сил старался быть любезным.
— Я убью эту трусливую скотину! — взревел от ярости Барбизон. — Я всем докажу, кто я такой!
— Пожалуйста, — ответил маркиз. — Но только, учти, что я никому не позволю убивать моего раба. Ему послезавтра нужно будет принимать участие в турнире. Как же он по твоему будет драться, если ты его изувечишь уже сегодня?
— А, так его нельзя убивать сегодня?
— Нельзя!
— Что же мне делать? Каким же образом я докажу моим друзьям, что я не трус, а великий воин?
— Нет ничего легче! — радостно воскликнул маркиз. — Прими участие в турнире, и в честном поединке убей слепого ящера. Никаким другим способом расправиться с ним я тебе не дам.
Граф Барбизон уставился на маркиза мутными и почти ничего невидящими глазами. Соображал он тоже с большим трудом.
— В турнире? — пошатываясь, спросил он. — В поединке?
— Да, — маркиз обнял графа и радостно ему улыбнулся. — Делов-то! Ты же видел, какой он не поворотливый и трусливый. Такой смельчак, как ты, справится с ним в два счета.
Толпа пирующих громкими радостными криками подхватила эти слова маркиза, призывая графа убить «ящерицу» в поединке.
— А какое удовольствие ты доставишь своим друзьям! — продолжал искушать графа Костиньяк. — Какая слава о тебе пронесется по всей стране. Даже королева узнает! А рукоплескать тебе будет ее сын принц Лаутар. Соглашайся, граф!
Граф заулыбался, закачался еще сильнее, посмотрел еще раз на слепого ящера, который все еще крутился около стола и смешно отмахивался лапами, махнул рукой и громко сказал:
— Я согласен.
Его слова были встречены громом оваций и рукоплесканий. Все славили Барбизона и его храбрость. Неизвестно откуда появились девушки в коротких платьях. Они вбежали в зал и закидали графа цветами и воздушными поцелуями. Барбизон тут же сам расцвел, как одна из роз, которая застряла в его волосах.
В руках маркиза тут же появился текст договора.
— Тогда подпиши эту бумагу, — сказал он Барбизону. — Только кровью. Простые чернила в этом деле не годятся.
— Кровью? — спросил Барбизон и икнул.
Маркиз утвердительно кивнул.
— Нет ничего проще! — сказал граф и чуть не упал на пол. Маркиз едва успел его подхватить.
Тут появился слуга с подносом, на котором лежали перья и нож, и все было кончено. Граф Барбизон поставил свою подпись, куда полагается, и тут же рухнул под ноги маркиза. Через секунду он громко захрапел, а Костиньяк закричал:
