Увидев все это, Кристиан рассердился не на шутку. Он, как всякий настоящий рыцарь не мог смотреть, как при нем обижают женщину, поэтому он выхватил меч, и вскоре оказался около повозки. Ариан не отставал от него ни на шаг и следовал за ним тенью, но, как положено оруженосцу, держался все время чуть позади и не говорил ни слова.
— Сейчас же прекратите, негодяи! — закричал Крис на солдат. Те, увидев его, сильно удивились и конечно же перестали бить старика и девушку.
— А теперь принесите свои извинения даме и этому почтенному старцу! — грозным голосом приказал им Крис.
Но солдаты явно не были расположены выполнять приказы Криса. Они прекратили избивать старика совсем не потому, что он им это приказал, а просто удивились, тому, что откуда-то появился мальчишка, машет мечом и дает нелепые приказания.
— Чего, чего ты, щенок, тут протявкал?
— Если ты глухой, — ответил ему Крис, — то я тебе в этом помочь ничем не могу, а если ты все прекрасно слышал, то дважды я повторять не собираюсь.
От подобной наглости солдаты даже рты порасскрывали.
— Так, я жду, — опять строго сказал Крис.
Эти его слова послужили для солдат поводом к действиям. Они дико заорали и кинулись все трое на Кристиана. Тот даже бровью не пошевельнул. И когда самый здоровый и крепкий на вид воин с густыми рыжими бакенбардами схватил Лауру за узду, чтобы стащить мальчика с седла, он так огрел его рукояткой меча по голове, что солдат закричал от боли, схватился за голову, хотя та и была в шлеме, и повалился на землю.
Остальные двое сразу остановились. Они сразу поняли, что с парнем, который может нанести такой грамотный и сильный удар, лучше не связываться. Он не просто так держит в руках оружие и может пользоваться им куда лучше них, простых рядовых воинов. Солдаты сразу сменили тон и заговорили с Крисом совсем другим тоном.
— Мы только выполняем приказ нашего господина, барона де Костиньяка, о благородный юноша, — запричитали они.
Крис поймал на себе благодарный взгляд девушки и недоуменный взгляд старика и спросил:
— И за что же ваш господин приказал избить этого несчастного старца?
— Он осмелился петь про него куплеты, — ответил один из солдат, — и барон, когда узнал об этом, приказал его повесить, а перед этим проучить, как следует.
— Меня оклеветали, — тут же залепетал старик, — я никогда не позволял себе вольность по отношению к благородным господам. Я всегда смеялся только над простолюдинами.
— Разве можно за такие пустяки вешать человека? — удивился Крис. — Ведь он комедиант, а разве можно такому благородному господину, как барон Костиньяк, обращать на подобные пустяки внимания? У нас господа специально держат шутов, чтобы те говорили им всю правду, все, что о них думают простые люди.
