Не имеет значения, что это за работа, но если вам она нравится, если вы влюблены в нее, если вы свободно течете, если вы не удерживаете себя, если вы не тащите ее волоком, а двигаетесь в нее, танцуя, она очистит вас внутренне и внешне. Мало-помалу исчезнут ваши мысли. Она станет спокойной музыкой, и понемногу вы станете чувствовать, что это не только работа, это ваше бытие. Каждый шаг реализован, в вас что-то цветет.
И тот человек самый богатый, кто нашел свое призвание. И тот человек самый богатый, кто начинает чувствовать реализованность через свою работу. В этом случае вся жизнь становится богослужением.
Работа должна стать богослужением, но это возможно лишь тогда, когда ваше бытие становится более медитативным. Через медитацию вы приобретете смелость. Через медитацию вы приобретете смелость отбросить профессию и двинуться навстречу призванию.
Наверное, с профессией вы могли бы быть богатыми, но это богатство было бы от внешнего. С призванием вы можете остаться бедными; вы можете быть не столь богатыми. Общество может и не платить за это, поскольку у общества свои собственные ценности. Вы можете писать стихи, а никто их не покупает, потому что обществу не нужна поэзия. Оно может позволить себе — оно достаточно для того неразумно — оно может позволить себе жить без поэзии. Оно платит, если вы производите что-то для войны, для насилия. Если вы делаете что-то для любви (поэзия — это нечто для любви, люди будут более любящими), то обществу все равно. Обществу нужны солдаты, обществу нужны бомбы, обществу нужно оружие, а не богослужение.
Общество может и не платить вам, вы можете остаться бедными, но я говорю вам, что такой риск как бедность, имеет свою ценность, ведь к вам волной потекут внутренние богатства. Вы можете умереть бедными, если это нужно вашему внешнему миру, но вы умрете императором, насколько того хочет ваше внутреннее существо — и лишь исключительно это имеет какую-то ценность.
Мое тело чрезвычайно нездорово — роги.
Мой ум потворствует научности — бхоги.
Мое сердце — это приблизительно йог.
Если я приближаюсь к детской полноте действия, аполитичности, чистоте и правдолюбию, то есть ли для меня в этой жизни какая-нибудь возможность просветления? Научите меня и направьте мои доводы в царство Господа.
Приготовившись к худшему, я надеюсь на лучшее.
Тело полезно, когда оно здоровое, но это не абсолютное условие, здоровым быть, вовсе не обязательно. Если вы в силах отбросить отождествление с телом, если вы начинаете чувствовать, что вы — не тело, то тогда не имеет значения, больное ли тело или же здоровее. Если вы начинаете выходить за его пределы, переступать его границы, становиться ему свидетелем, тогда даже в нездоровом теле просветление возможно.
