У меня нет теории. Каждый факт, - просто уже потому, что он факт, - подходит мне, прекрасно со мной согласуется. Лишь очень немногие осознают это. Поэтому не переживайте. Если другие видят противоречия, то у них — аристотелевская обусловленность.
Все мои усилия направлены на то, чтобы помочь вам растаять. Так ваша структура растворяется, и мало-помалу вы можете начать видеть, что противоположности дополняют друг друга. Если вы любите меня, это произойдет тотчас же, поскольку сердце не ведает противоречий. Даже если на поверхности есть противоречие, сердце знает, что где-то глубоко внизу должно быть постоянство, это противоречие должно где-то встретиться, оно должно быть удержано чем-то, что выходит за пределы противоречия.
Я есть единство. Если вы наблюдаете за мной, если вы любите меня, вы сможете увидеть согласие. Стоит вам увидеть мое единство, и все, что бы я ни говорил, исходит из единства. Оно должно быть последовательным. Рационально ли вы способны понять или же нет, это не суть важно. У сердца — свои собственные причины, и эти причины глубже, нежели причины причин.
Когда меня слушают люди, которые никак не вверены мне, люди, которые никак ко мне не привязаны, люди, которые не путешествуют со мной в неизведанное, то все, что бы я ни говорил, они понимают по-своему — они интерпретируют это. Тогда это не то, что я сказал. К этому примешалось что-то еще: их толкование. А из-за их интерпретации меняется весь цвет, теряется чистота, а затем возникают проблемы. Эти проблемы — их собственного изготовления.
Я слышал такую историю:
Патрик пришел на исповедь и сказал священнику:
— Отец, я люблю мою соседку. Священник ответил:
— Прекрасно. Я рад видеть, как твое посещение служб нашей церкви принесло тебе пользу и наставило тебя на пути Господа. Заверши же хорошее дело. Вот все послание Иисуса: Возлюби своего ближнего как самого себя.
Патрик вернулся домой, переоделся в более комфортную одежду и юркнул в соседнюю дверь. Он позвонил в колокольчик и спросил:
— Все в порядке? Отозвалась дама:
— Знаешь, Альберта нет, но сейчас день и очень светло. Кто-нибудь может заметить, как ты сюда приходил.
— Все в порядке, — успокоил ее Патрик, — у меня от отца О'Брайена особый завет.
«Возлюби своего ближнего как самого себя». Когда это произносит Иисус, он имеет в виду нечто диаметрально противоположное. Когда это толкует Патрик, это становится совершенно другим. «Возлюби своего ближнего» — это молитва, медитация, весь способ бытия, но когда это слушает обычный ум, все приобретает иной оттенок. Любовь становится сексом. Молитва становится безрассудной страстью. А ум очень хитрый: он постоянно принимает любую поддержку — все что угодно, откуда угодно — до самой смерти.
