Два следующих дня были точным повторением первого дня в лесу. Она позволяла ему все. До определенного предела. При всей неопытности он понимал, что она желает нисколько не меньше, чем он. Тем непонятнее было ее внезапное отрезвление в момент кульминации и это вымученное, мягкое, но такое непререкаемое "Не сегодня, родной".
В начале июля он дважды приезжал на их место в лесу. Хотя до условленного времени оставалось еще около получаса, она уже ждала его.
В третий раз трамвай напоминал подводную лодку. Верхушки сосен с трудом поддерживали готовое рухнуть небо, низвергавшее водопады. Молнии сверкали непрерывно. Он был уверен, что Леся не придет. Но и сейчас она уже ждала его, укутанная в просторный мужской плащ. По пути от остановки трамвая он промок до нитки. Распахнув плащ, она прижала его к себе.
Борис рассказал, что подал документы на радиофизический факультет университета. Она пожелала ему удачи и пообещала приходить сюда в дни, когда не будет дождя.
У нее не было телефона. Ближайший автомат – на конечной остановке трамвая. У него телефон в коридоре коммунальной квартиры. Приходить в село Леся категорически запретила. Но пообещала что-нибудь придумать, чтобы встречи не зависели от погоды.
Как на грех, всю неделю хлестали дожди. В первый погожий день он приехал на полчаса раньше условленного времени. Она пришла почти вслед за ним. Они обнялись и поцеловались, но возможности распалить себя она ему не дала. Обстоятельства сложились так, сказала она, что почти на месяц им придется расстаться. Они уезжают в отпуск к родителям мужа. Надеется вернуться в середине августа и позвонит.
Борис почувствовал себя покинутым ребенком. Не проронил ни звука. Она безошибочно поняла его состояние и, утешая, прижалась к нему. И снова все, как обычно. И снова непонятное "Не сейчас, родной" И уже перед самым расставанием она как-то странно, необычно посмотрела на него и грустно сказала:
– Я так тебя хочу! Я так хотела бы от тебя сына!
Он рванулся к ней, но она отрицательно качнула головой.
– Нет, любимый, иди.
Мир опустел без поездок в лес, ставший частью самого необходимого человека. Рациональный ум старался уравновесить потерю пониманием того, что пять-шесть часов, которые занимала поездка, окажутся приобретением в пору подготовки к конкурсу медалистов. На двадцать пять зарезервированных для них мест подали документы семьдесят человек.
Письменный экзамен по математике оказался для Бориса почти примитивным. Уже через два часа и двадцать минут (на экзамен полагалось четыре часа) он отдал законченную и тщательно проверенную работу. Только один медалист, мальчишка с ярко выраженной еврейской внешностью, сдал работу минут на пять раньше его. После письменного экзамена в списке осталось всего тридцать восемь медалистов. Бориса очень удивил такой отсев. Экзамен ведь был легким. Тем более возросла его уверенность в том, что он будет принят в университет.
