И опять поворот, опять летят и ложатся в снег полосатые версты, усадьба уже позади, уже город и матушка говорит дочери: "Ну, друзья мои, все! Едем домой! Уже и гости небось собираются! Фенечка, подбери волосы, на мой платок, вытри личико!"
Вернулся домой он возбужденный, красный и пьяный, но увидел прихожую, отца в праздничной рясе, простоволосую босую Феклу и рядом с ней грязную тряпку, ведро и мокрый пол и сразу же притих.
Отец усмехнулся и сказал:
- Покатался, значит! Ну, ну! Иди оденься. Сейчас гости придут. Поедем уж, видно, завтра чуть свет, уж не> знаю, сколько мне придется там куковать. Масленица!
Вот что он написал в дневнике:
"Нынешний вечер я пожалел, что я так дурен лицом, а это со мной не часто бывает. (Надобно заметить, что я написал статейку для газеты, которой редактор - ее отец; кажется, это помогает его благосклонности ко мне и доставляет мне случай чаще с ними видеться, потому что он уверен, что одной статьей не кончится.)
Одной действительно не кончилось, всех статей было три: другие две, кажется, сгибли у редактора, по крайней мере, я доселе остаюсь для них, т. е. они для меня - во мраке неизвестности". И прибавил: "Это пока все вздор".
Но это не было вздором. Это было всем - Фенечкой, ее милым домом, его надеждами, так тогда и не оправдавшимися.
И вот теперь он едет встречать преосвященного.
- От него теперь зависит все наше благосостояние, - сказал ему отец. Он человек своенравный. На него управы нет.
На станции они застали профессора и отца Крылова. Оба сидели за накрытым столом и о чем-то тихо беседовали.
- Ну как кстати подгадали, - сказал Лебединский, увидев отца. Владыка-то будет не то завтра чуть свет, не то сегодня под вечер. Маркыч, крикнул он, - еще два чая!
Отец разделся, перекрестился и сел к столу.
- Ну, слава Богу, - спокойно сказал он и покосился на лик пророка Иеремеи. Ну и шустры! Уже, значит, успели раздобыть именинный образ. А икона редкая, ее, конечно, пришлось поискать. - Вот чаю горячего хорошо с дороги, это точно. Значит, масленую проведем дома? Неплохо... Ну а вы как будете, ждать или?.. - обратился он к Лебединскому.
- Что ж теперь, похоже, уж дождались, - слегка развел руками протоиерей и, как показалось Николаю, насмешливо посмотрел на отца. Не успел, мол, обогнали тебя, батюшка, обогнали.
- Дождемся, дождемся, - подтвердил Крылов.
Вошел смотритель с самоваром, за ним девка с подносом, а на подносе фарфоровый чайничек для заварки, чашки, деревянный бочоночек с медом, бублики.
