– А где же предки?
– Папа воздухом пошел дышать, а мама на рынок. Все баранину к твоему приезду ищет. Для плова.
– Неужели плов будет?
– Конечно, будет! Только со свининой, я так думаю.
– Да хоть с чем! Сто лет не едал!
Потирая руки, студент вошел в гостиную, и Александр приоткрыл рот. На брате Или был оранжевый пиджак, такой длинный, что почти до колен. Узкие брючки с широкими отворотами. А ботинки! Огромные, как утюги, и на толстенных подошвах. А под пиджаком, который студент МГУ неторопливо расстегнул, обнажился огромный галстук. Пестрый такой. С обезьяной. А точнее говоря – с орангутангом. Который ухмылялся… Девять лет уже прожил на этом свете Александр, но ничего подобного, одежды такой, не то что не видел, но и вообразить себе не мог.
– Это еще кто? – вдруг в бешенстве внезапном закричал студент.
– Одноклассник мой, – оробела Иля. – У нас сейчас живет.
Он привстал с учебника акушерства:
– А-александр.
– Хэллоу, май бой! – давнул ему руку студент. – Я имею в виду, почему у вас этот висит?
Александр оглянулся от стола. За ним, в простенке между пятнами окон, заиндевело-солнечно светящими сквозь тюль, висел портрет Сталина. В серебряной рамке. Исполненный мягким карандашом. Вождь был очень красив в своем белом мундире со звездами на погонах.
– Висит… – Иля озадаченно подняла брови, отчего на лбу ее еще заметней проступили следы от оспинок. – Он всегда ведь здесь висел. Или ты забыл?
– Палач усатый!
– Как это, «палач»? – опешил Александр.
– А так!
Александр с Илей переглянулись.
– Сколько он людей невинных погубил, знаете? Миллионы! До вас тут что, еще не дошло?
– Н-нет.
– И в школе вам ничего не говорили?
– Не говорили.
– Ничего, еще скажут. – Студент поднял руки и отцепил портрет. – Все, товарищ Coco! Кончилось ваше время!…
Он посмотрел туда-сюда, куда бы его деть, а потом вышел из комнаты. Прямоугольник свежей пустоты показывал, как сильно выцвели обои в гостиной. Александр взглянул на Илю, которая в ответ пожала плечами – в том смысле, что брату, как студенту МГУ, видней. На кухне лязгнуло накрытое портретом мусорное ведро, и студент вернулся – с хмурым лицом. А обезьяна с его галстука ухмылялась.
– Салават! – сказала Иля.
– Ну.
– Наверное, ты проголодался с дороги. Хочешь чайку? У нас даже зеленый есть.
– Хочу рюмку водки. – Салават сел за пианино и сорвал с крышки длинную салфетку. – Рюмку водки и хвост селедки, моя заботливая сестренка!
Студент по-мальчишески крутанулся на винте табурета.
