Однажды шел дождь, и Александр шел в школу. Одинокий, но среди школьников, растянувшихся по тротуару.
Вдруг к нему сворачивает серая «Победа». Дверца ее распахивается, и изнутри говорят:
– Эй, Сашок! Нам вроде по пути?
А он проходит мимо.
«Победа» обгоняет.
– Чего ты мокнешь, как дурак? Садись, подкинем!
Пешие школьники оглядываются на него с завистью, а потом с удивлением, потому что Александр продолжает делать вид, что приглашения не замечает. И проходит мимо. Тогда, нагнав, «Победа» начинает ползти с ним радом на одной скорости – с придержанной изнутри дверцей, через открученное стекло которой оба Понизовских, первоклассник и особист-полковник, зовут вовнутрь Александра – туда, где сухо и тепло. Потом полковник перегнулся, захлопнул дверцу, и «Победа» газанула, обдав Александра грязными брызгами.
– Чего это он задается? – спрашивает Понизовский-младший.
– Да неспроста, должно быть, – отвечает задумчиво Понизовский-старший. – Надо бы звякнуть его матери… Ты мне напомни, сынок, если забуду.
– Ну хочешь, – предложила мама, – мы тебя только до угла будем подвозить, а дальше ты сам? И после школы точно так же: до угла сам, а там мы тебя с Медведем, – (их шофером), – будем ждать. Договорились?
– Да пусть бьет ноги, если охота, – сказал Гусаров. – Чего ты к нему пристала?
– А ты не вмешивайся! – вскипела мама. – «Чего пристала». А чего мне этот ваш особист звонит, а? Нотацию мне целую прочел! «Советую вам обратить внимание на воспитание в мальчике духа коллективизма, а то, – говорит, – сразу видно, что он у вас в детский сад не ходил. Обособляется, – он мне говорит. – Бросает вызов! Вы, – говорит, – за ним уж последите, а то – знаете? – в тихом омуте…»
– Кто, Понизовский? – вскричал Гусаров.
– Ну а кто же? Он.
– Эт-то по какому праву?… Ну, ничего. Я с ним поговорю.
– Ты что? Не вздумай у меня!
– Скажу ему пару ласковых.
– И этот туда же! – сказала мама. – Знаешь, Леонид? Давай-ка ты своих подчиненных воспитывай! А воспитанием мальчика я уж сама займусь.
– А-а!… – издал Гусаров горловой звук.
Махнул рукой и вышел.
– Отца расстроил, – сказала мама. – Завтра с утра уж ладно, пешком пойдешь. Тем более с утра машины нет: папа на полигон едет. Но после школы, – возвысила она голос, – чтобы шел мне прямо к углу. Там мы тебя будем ждать. Договорились?
На следующий день она приехала на угол к последнему звонку, оставила «виллис», взбежала на школьный двор, спряталась за красный клен и взяла под наблюдение крыльцо. Дверь распахнулась, с криками во двор стали выдавливаться школьники. А вот и Александр. Который на угол и не думал идти, решительно взяв направо, открыв, а потом изнутри закрыв за собой калиточку приусадебного участка. Она пошла за сыном, который, не подозревая, что взят – выражаясь профессиональным языком – под наружное наблюдение, ускользал себе сквозь заросли шиповника виляющей тропкой.
