Смотря прямо мне в глаза, адвокат ответил мягко, ласково и нагло:
- Ну, прежде всего дружески предупредить вас, господин Мезонье: вы допустили серьезную ошибку, и ее последствия уже необратимы.
- А именно? - спросил я так же мягко и нагло. - Я что-нибудь наврал, перепутал, напри-мер, факты, оклеветал кого-то? Может быть, ваш почтенный доверитель в действительности никогда не работал в гестапо, так же, как и вы, уважаемый коллега, никогда не издавали нацист-ской газеты и я просто спутал вас с вашим однофамильцем?
- Кстати, - вдруг спохватился редактор фашистского листка, - вот вы цитировали статью, якобы написанную мной. Надеюсь, я могу ознакомиться с ней полностью?
- Вполне, - сказал я радушно. - После конца разговора я вам вручу фотокопию. Это все, что вас интересует?
- О, нет, далеко не все, - улыбнулся редактор. - Насколько я знаю, цитированная вами статья никогда и нигде не публиковалась?
Тут я засмеялся и сказал:
- Совершенно верно, никогда и нигде! Но когда я сегодня же вручу вам фотокопию, вы увидите, что машинописный текст содержит множество мелких помарок, сделанных вашей рукой. Учтите, что этот документ находится в моих руках уже очень давно - лет тринадцать по крайней мере. Он был вручен лично шефом, когда шеф еще работал в институте, моей матери и хранился все время в ее бумагах. Цитированные строчки, как вы безусловно вспомните, несколько строк вашего письма в редакцию, написанного от имени группы сотрудников института, отрекшихся от моего отца и осудивших всю его деятельность.
Наступила пауза. Редактор все еще улыбался, но с каждой секундой улыбка его становилась все задумчивее, тусклее, а потом он и совсем посерьезнел. Я безусловно вышиб из его рук очень сильный аргумент.
- Так я вам буду очень благодарен за фотокопию, - сказал он наконец с легким поклоном. - Но, возвращаясь к вашей статье, я должен сказать, что вы совершенно неправомерно представили дело так, как будто вами цитируется текст какого-то опубликованного фельетона.
- А, чепуха! Разрешите-ка лучше мне, - досадливо отмахнулся от редактора адвокат. - Опубликовано, не опубликовано - дело, в конце концов, не в этом! Такая статья есть - это главное, а вам не надо было оставлять компрометирующие документы! Но, господин Мезонье, ваша статья содержала прямой и очень деятельный призыв к убийству моего клиента, и это уже совершенно недопустимо.
Я сидел и молча смотрел на его полное, чуть обрюзгшее лицо, чем-то напоминающее мне лицо Оскара Уайльда, на спокойные глаза, изобличающие пронырливого, но не очень умного человека. А он продолжал:
