- Два! - отец загнул второй палец.
- На этих скромных и разумных условиях мы покончим с вашим прошлым и откроем новый счет. Ваш институт будет продолжать свое существование как имперский институт предыстории. Вы останетесь его бессменным руководителем, и вам будет оказана любая помощь, возможная в условиях военного времени. Мало того - Прусская академия наук и старейший в Европе Гейдельбергский университет изберут вас своим членом.
Отец сидел, улыбался и слушал.
- И если вы истинный ученый и разумный человек... - продолжал дядя.
- Так! - Отец встал, облокачиваясь на стол. - Дорогой Фридрих, помните, подобный же разговор у нас был пятнадцать лет назад, когда на человеческом черепе неожиданно выросла обезьянья челюсть. Потом подобные же советы мне давал некий Кениг...
Дядя сначала нахмурился, а потом вдруг улыбнулся.
- Дался вам этот Кениг! - сказал он. - Вот вы второй раз уже упоминаете о нем. Чем он вас так огорчил?
- Слушайте! - крикнул отец. - Неужели вы действительно думаете, что я не знаю, кто этот Кениг?
Дядя слегка пожал плечами.
- Знаете? Римляне говорили: "Льва узнают по когтям", - сказал он с тонкой улыбочкой.
- "А осла - по ушам", - докончил отец.
- Ну, профессор, - сказал дядя, как мне показалось, даже несколько остолбенело.
- Ладно, ладно! - торопливо замахал рукой отец. - Не будем вдаваться в подробности. Что же касается вашего предложения насчет Гейдельбергского университета, старейшего в Европе, то, дорогой мой, я член другого университета - Пражского, тоже очень старого, который вы разгромили несколько лет тому назад.
- Итак, - спросил дядя, - вы отказываетесь?
- К сожалению, - ответил отец и приложил руку к груди. - Ваши предложения мне никак не подходят, придется вам двинуть против меня танки и марширующие войска, как вы недавно выразились. А впрочем, зачем я вам? У вас же Ланэ. Он напишет вам все, что угодно.
- Но вы-то, вы-то, - почти крикнул дядя, - вы-то что намерены делать?
- Я? На это я отвечу словами Сенеки: "Да будет мне позволено молчать. Какая есть свобода меньше этой?"
- Все Сенека! - усмехнулся дядя. - Хорошо! А не помните ли вы, кстати, чем он кончил?
Снова наступило молчание. Отец встал и подошел к дяде почти вплотную.
- Сенека вскрыл себе вены по приказанию Нерона и истек кровью, сказал он негромко, смотря в глаза дяди. - Теперь, когда в мир явился новый Нерон и тысячи моих братьев по науке и убеждениям истекают кровью, его пример стоит всегда перед моими глазами. Я бы хотел, чтобы вы помнили это.
