Маркиз недоверчиво уставился на нее, и все мысли о магии богини с волосами медного оттенка тут же исчезли, сменившись раздражением.
– Ну так как же? – Фиона подняла на него глаза. – Какая кожа – фарфоровая или золотистая?
– И фарфоровая, и золотистая.
Она покачала головой:
– Такого не может быть.
– Очень даже может, если я это говорю. Это литературная вольность, сочинение. Я, автор, могу написать все, что мне вздумается. – Он скрестил руки на груди. – Если я захочу, чтобы эта конкретная нимфа имела кожу одновременно фарфоровую и золотистую, она будет иметь именно такую. Ну, пишите дальше.
Фиона пожала плечами и снова обратила все внимание на бумагу.
– Боюсь, в этом нет ни малейшего смысла… – негромко пробормотала она, и у Джонатона вдруг родилось подозрение.
– Вы пишете все так, как я сказал?
Фиона любезно улыбнулась:
– Нет.
– Нет?
– Я изменила фразу. Теперь это звучит так: «Не замечала того, как его алчный взгляд скользит по ее теплой коже».
– Я ничего не говорил про алчный взгляд.
– Не говорили, но мне так больше нравится. Следующее предложение, пожалуйста.
– Если вы не собираетесь в точности записывать то, что говорю я, тогда, может быть, лучше я буду записывать сам?
– Что ж… – Фиона поднялась из-за стола. – Тогда я буду шагать по комнате, бормотать себе что-то под нос и время от времени стонать, демонстрируя муки творчества. – Она снова улыбнулась невинной улыбкой.
Некоторое время маркиз неподвижно смотрел на нее и вдруг почувствовал, что его раздражение куда-то уходит.
– Муки творчества?
– Именно.
Не выдержав, он засмеялся:
– Неужели я выгляжу настолько смешным?
– Я бы сказала… забавным.
– В самом деле? – Джонатон хмыкнул. – Прежде мне никогда не приходилось слышать о себе такого.
– Тем не менее это так и есть. – Фиона несколько мгновений пристально смотрела на него. – А вы всегда так пишете?
– Ну, иногда я действительно шагаю по комнате, обдумывая ту или иную фразу, но никаких стонов от мук творчества я как-то не помню. – Он пожал плечами. – Впрочем, я никогда раньше не наблюдал за собой, а также никогда не пробовал кому-то диктовать свои произведения.
– Как вы думаете, мистер Диккенс тоже стонет и шагает по комнате?
– Вряд ли, гений мистера Диккенса таков, что он просто прикасается пером к бумаге и слова сами ложатся должным образом.
Фиона засмеялась:
– Уверена, что нет. Думаю, что он так же мучительно ищет каждое слово, как и вы.
– Возможно, но его муки искупаются знанием того, что весь мир с нетерпением ожидает следующую работу великого мастера. – Маркиз поморщился. – Увы, тот же самый мир не ожидает моего творения и даже не знает, что я существую.
