Сократ предстал перед судом из пятисот членов правящего совета, каждый из которых был произвольно избран из свободных афинских граждан. Дело против Сократа было внесено на рассмотрение Мелетом, который был, по существу, шестеркой в игре Анита. Мелет был молодым поэтом-трагиком, к тому же не слишком удачливым: длинные волосы, жиденькая бороденка, нос клювом. Его речь была едкой и саркастичной. Одним словом, достойный противник для хитрого старого Сократа.
Мелет потребовал вынесения обвинительного приговора и смертной казни для Сократа. Защита обвиняемого отныне находилась в его собственных руках. Впрочем, Сократ недооценил всей серьезности своего положения и обратился к суду, как если бы суд принимал участие в одном из занятий Сократа по искусству ведения беседы.
Кого-то из членов совета это позабавило, но — немногих. В итоге голоса распределились следующим образом: 280 голосов — за смертную казнь и 220 — против.
Теперь Сократу предстояло выдвинуть встречное предложение, чтобы смягчить приговор. Он все еще отказывался всерьез воспринимать этот суд. Обвинения против него были смехотворны, и он это понимал. Сократ предложил вместо наказания воздать ему почести за все то, что он сделал для города. Вместо смертного приговора Сократу, по его мнению, следовало бы предоставить место в Пританее — священном зале, в котором почетным гражданам и победителям спортивных соревнований подавали даровой обед за общественный счет.
В суде поднялся гул.
Посчитав, что все это выходит за границы здравого смысла, Сократ предложил заменить приговор штрафом — сообразно с его материальными возможностями, причем предложил смехотворную сумму в одну мину (этих денег хватило бы на кувшин вина).
Снова раздался гул возмущенных голосов. Теперь уже друзья Сократа кинулись уговаривать его, чтобы он образумился. Тогда Сократ с неохотой выдвигает другое предложение: вместо смертного приговора выплатить 30 мин.
Туг уже и совет не выдержал. На этот раз они вновь проголосовали за смертную казнь: 360 голосами против 140.
Здесь мы видим отчетливое проявление упрямства Сократа по отношению к суду. Неужели он в самом деле считал, что суд «вознаградит его по достоинству» и отпустит с миром? Или Сократ решил умереть? (Если бы в качестве приговора себе он предложил ссылку, суд, разумеется, согласился бы на это. В этом случае Сократа наверняка поддержали бы его друзья, окружив его заботой.) Тогда можно было бы думать, что Сократ „решил — пусть даже и подсознательно — обречь себя на мученичество.
