Недалеко впереди — облачность, та самая, на которую возлагали столько надежд, готовясь к вылету. Облачность для летчика — единственная надежда на спасение в трудную минуту. Но как дотянет к ней командир на израненной машине? Бельский подбадривает Петрова по радио, а сам решается на крайность: как только изготовится фашист для стрельбы по Петрову — бросить свой самолет прямо на атакующего «мессера», прикрывая машину командира.
Так и поступил. И вот хорошо слышна летчику четкая барабанная дробь пулеметных попаданий в обшивку самолета, а когда вся машина вздрагивает, то значит в нее угодил снаряд. Бельский мысленно их считает: «Три… четыре…»
Дерзкий маневр летчика психологически действует на противника. Боясь столкновения, он каждый раз резко отворачивает самолет в сторону.
Как только изготовился к атаке следующий «мессер», Бельский вновь повторяет свой маневр, направляя самолет прямо к его носу. Но вдруг его машина вздрогнула, в кабине все завибрировало. Это угодил в в нее восьмой по счету снаряд. Не зная точно последствий попадания, но чувствуя, как сотрясается самолет, он передает по радио командиру:
— Петров, я подбит, больше прикрывать не могу… Бельский переводит свой самолет в набор высоты. Машина продолжает вздрагивать, но рулей слушается хорошо.
В атаку на его самолет изготовилась четверка «мессеров», следующих один за другим с небольшим интервалом в пеленге. Вот-вот тот «мессер», что впереди, ближе к нему, откроет огонь… Чувства подсказывают летчику: надо бы предпринять маневр, чтобы не дать возможности вести гитлеровцу прицельный огонь, но мысль удерживает: еще миг… впереди облачность — единственная надежда на спасение. Увернешься из-под атаки, попадешь затем в кольцо вражеских истребителей. Было бы нормальное состояние — полбеды, но машина подбита, вся содрогается от сильной тряски…
Но вот и облачность. Словно густым туманом окутало все вокруг. Сразу становится легче на душе. Плавным доворотом без крена летчик устанавливает по компасу обратный курс полета к аэродрому и все внимание приковывает к показаниям навигационных приборов, контролирующих режим слепого полета. Это единственное, что он может теперь делать. Во время полета на часы летчик не смотрит, но чувствует: находится на подходе к аэродрому.
Медленно начинает снижение и вскоре вырывается из объятий облачности, прямо перед собой видит аэродром у станицы Поповичевская — сюда они должны возвратиться с задания.
