— Здорово, сэр. Как у нас самочувствие?
Ривен беспомощно приподнял брови и приставил указательный палец к виску, щелкнув большим и средним, как курком.
— Вот блин… Это всегда успеется. Не вешайте нос. Чуток продержитесь еще, я вас вытащу! — Он отошел пошептаться с дежурной сестрой и тут же вернулся обратно. — Пойдемте, дружище. Пусть этих старых пердунов откармливают на убой, а мы выберемся на воздух.
Он снова вывез Ривена на улицу, в голубой с золотом день с рекой и деревьями на заднем плане. Ривену вдруг стало как будто легче дышать. От постоянного сидения в кресле ему уже начало казаться, что его легкие сморщились и скукожились. Когда-то, давным-давно, ему довелось немало побегать. Он мог пробежать не одну милю. И легкие работали как кузнечные мехи. Но все его прежние жизненные силы остались там, в пропасти под горой.
— Нате, возьмите-ка, сэр, — Дуди протянул ему карандаш и блокнот. — Утром вы их специально оставили, да? Но я вас понимаю. Иной раз, наверное, очень не хочется с ними возиться.
«Иногда мне так легче», быстро нацарапал Ривен на листке блокнота.
Иногда… Он помедлил. «Иногда мне бывает на все наплевать».
Дуди непривычно серьезно взглянул на него.
— Но ведь на самом же деле — нет, правильно? Все так говорят, но вы, сдается мне, из тех немногих, кто понимает, что в действительности это не так.
Карандаш безмолвствовал. Дуди подался вперед:
— Теперь уже скоро, сэр. Очень скоро из вас повынимают эти поганые спицы. И вы сможете есть нормально, и говорить, и блевануть мне на халат, если вам это будет приятно. — Он вдруг оглянулся через плечо и заговорщически склонился к Ривену. — И что самое главное, мне удастся тогда влить в вас немного пивка. — Он улыбнулся, на мгновение лицо его стало еще безобразней, и обменялся с Ривеном рукопожатием.
Чудо в перьях. Это ты не даешь мне сойти с ума.
Здравомыслие — штука шаткая; неустойчивый мостик между светом и тьмой. Он вспомнил скалы, проносящиеся мимо него вверх. Он удостоился зрелища, которое редко открывается тем, кто потом сможет о нем рассказать.
Он видел смерть.
Я здесь, с ухмылкой сказала Смерть. Я всегда рядом. Я терпелива и поджидаю конца каждой истории. Незваный, но непременный гость.
Очевидно, конец его истории еще впереди.
Ривен безотчетно улыбнулся. Он был готов встретиться с ней и пожать ее руку. Она забирала его с собой. Туда, куда он отправился бы охотно.
Печаль, вновь вскипев, прорвалась наружу. Неумолимая в своих решениях. Она раздражала его, постоянно захватывая врасплох. Недостойно. Нечестно. Так никогда не бывает в хороших книгах — в его книгах; но книги кончаются, время проходит, и даже печаль становится невыносимо скучной.
