К вечеру буря совсем рассвирепела. Дождь почти перестал, зато ветер выл и свистел, точно локомотив, проносясь по прибрежным утесам. Ривен нашел себе занятие: уселся за машинку и бездумно стучал по клавишам — всякую ерунду, лишь бы не разговаривать с гостем. Детские стишки, рифмованные обрывки, что угодно. Один стишок так настойчиво привязался к нему, буквально звенел у него в голове, доводя до бешенства, и Ривен никак не мог от него избавиться:
Сколько миль до Вавилона?
Два десятка, вероятно.
Я успею до заката?
Ты успеешь и обратно.
Коль ходок хороший ты,
Будешь здесь до темноты.
— Хороший стишок, мне нравится, — раздался голос из-за спины. — Древний такой стишок, да?
Байкер, или Варбутт, или как он еще себя там называет, заглядывал Ривену через плечо — так всегда делала Дженни — и читал, что тот печатает. Ривен буквально вспыхнул от ярости.
— А вам-то какое дело?
— Прошу прощения. — Байкер отступил с выражением искреннего сожаления. — Я знаю, как это раздражает… я и сам не люблю, когда мне вот так заглядывают из-за плеча.
Ривену очень хотелось треснуть его машинкой по голове, но он лишь выругался себе под нос и, пробормотав: «ничего», — вернулся к своей «работе». Он так и не понял, сердится он на себя или на Байкера.
Немного выдержки. Я ведь могу быть повежливее, разве нет? Клавиши машинки запнулись, остановились.
Мать твою.
Он явно был не в настроении. Да что там, он просто вышел из себя. Сие плачевно. Но так уж устроены люди — сами доводят себя до белого каления.
Он поднялся из-за стола. Байкер сосредоточенно читал книгу. Ривен мог бы поклясться, что читает тот вслух: губы его беззвучно складывали слова. Ривен тряхнул головой, а потом пошел на кухню и притащил бутыль зля и два стакана. Один он поставил перед Байкером, а сам уселся со своим стаканом у камина прямо напротив гостя.
Пора уже восстановить доброе имя гостеприимных горцев.
— Вот, — сказал он, наполняя стакан Байкера янтарной жидкостью. Потом налил и себе. — Я, наверное, не слишком хороший хозяин, но зато у меня припасен добрый эль. Хорошо согревает, по крайней мере.
Байкер улыбнулся. Первая искренняя улыбка.
— Благодарю. Кто-нибудь скажет тост?
— Слайнт.
— Что?
— Слайнт. На гэльском: пей до дна! Вот послушайте, «слоунш». Я, вероятно, произношу на ирландский манер. Гэльский шотландцев звучит немного грубее.
Байкер приподнял стакан.
— Ну что ж… значит, слайнт и за вашу удачу.
— Да попадете вы на небеса за час до того, как дьявол прознает о вашей смерти, — сказал Ривен и осушил свой стакан. Потом снова наполнил его, не забыв подлить и Байкеру. — Как-нибудь перебьемся, и эль нам в этом поможет. Как говорится, прогонит волков со двора.
