И он стал рассказывать.
...Возникло это странное чудище в 1934 году. Тогда в постановлении ВЦИК «Об образовании общественного НКВД» (то есть органа конституционного и постоянного) взамен ликвидируемого ГПУ (органа временного и чрезвычайного) говорилось следующее:
5. Судебную коллегию ОГПУ – упразднить.
6. НКВД СССР и его местным органам дела по расследуемым ими преступлениям по окончании следствия направлять в судебные органы по подсудности в установленном (каком?) порядке...
8. При НКВД СССР организовать Особое совещание, которому на основе положения о нем (каком? Господи, каком же все-таки?) предоставлять право применять в административном порядке высылку, ссылку, заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5 лет и высылку за пределы СССР.
[В сборнике материалов по истории социалистического уголовного закона (Юриздат. М., 1938) есть такое уточнение: «...учреждается он в составе а) заместителей наркома НКВД СССР, б) уполномоченного НКВД РСФСР, в) начальника Глав. Управления милиции, г) наркома НКВД союзной республики, на территории которой возникло... Обязательно участвует прокурор СССР или его заместитель – итого 8 или 9 человек, не считая технического персонала».]
Калинин, Енукидзе. Москва, Кремль, 10 июля 1934.
Так выглядело первое и, кажется, чуть не единственное сообщение об Особом совещании в печати. Упоминалось же оно официально (если не считать речей Вышинского), кажется, всего еще один раз – в обвинительном акте об убийстве С.М.Кирова. Тогда дела одних обвиняемых прокуратура направляла в военную коллегию (это значило – расстрел в 24 часа без обжалования и помилований), а дела других – «за отсутствием состава преступления» вот в это самое Особое совещание. Подписал эти обвинительные заключения А.Я.Вышинский, а составил Лев Романович Шейнин.
Вот, кажется, и все упоминания в официальной печати об ОСО.
А вообще-то оно даже как бы и не существовало вовсе. Люди, составляющие эту страшную, всемогущую и совершенно безответственную тройку (их, кажется, было, точно, трое), не имели ни фамилий, ни званий, ни должности. Они были – ОСО. Ни один из осужденных не видел их подписи под приговором. Ему никогда не оставляли приговор для обжалования. Потому что не было ни приговора, ни обжалования. Был аккуратный бланк формата почтовой открытки. Вот примерно такой:
Выписка из протокола заседания Особого совещания
от .......................
Слушали:
Об антисоветской деятельности Иванова Петра Сидоровича (год, место рождения).
