– К смерти не только зубы, но еще и если пчелы над цветами летают. Или крест над домом. Вот у нас случай был, когда электрика током убило, так его жена видела и пчел над черемухой, и крест над домом, прямо в небе.
Дашка поежилась. Наверное, представила себе и пчел, и черемуху. Надо об этом не думать, а то точно приснится. Да, теперь попробуй не думать, как в сказке о белой обезьяне.
– А тебе, Дашка, жених еще не приснился? – спросила Натуся.
Дашка отрицательно замотала головой.
– Почему жених?
– Как же! – удивилась Натуся. – Неужто не знаешь? На новом месте приснись жених невесте.
– Нет, – Дашка даже расстроилась. – Мы все время домового ловили, наверное, плохо спала.
Клавдия пустилась рассказывать о том, что вещие сны снятся на среду или пятницу. На среду перед сном надо загадать желание или задать вопрос, произнести: «Милая среда, приснись хлеб или вода. Если хлеб – да, если вода – никогда».
– И что это значит? – не поняла Дашка.
– А вот что, – терпеливо объяснила Клавдия, – приснится тебе хлеб – желание исполнится, а воду увидишь – забудь о нем. Я так всегда делаю. И ни разу не прогадала.
Дашка беззвучно шевелила губами и морщила лоб, повторяла слова приговора.
– На пятницу на женихов загадывают, – продолжила Клавдия. – Перед сном следует сказать: «Ложусь под пятницу, смотрю на матицу. Приснись не отец не мать, а с кем век вековать».
– А что такое матица?
– Балка, которая потолок держит, – ответила Клавдия и ни с того ни с сего спросила: – Дома-то иконы есть?
– Есть, у родителей в комнате, – не очень уверенно ответила Дашка.
– Клаша, ну при чем тут иконы! – возмутилась я. – Это же приговор, а не молитва.
– Много ты понимаешь! – обиделась Клавдия.
– А я все равно загадаю, – поддержала ее Дашка.
– На Святки обязательно приснится, – вмешалась Натуся.
– Почему на Святки? – спросила Дашка.
– Потому, – наставительно проговорила Клаша. – Время такое.
Чудеса происходили с Клавдией и наяву. В молодости работала она на заводе. Вторая смена заканчивалась поздно, Клаша не всегда успевала на последний автобус. Иногда приходилось ехать на попутке, а там уже добираться до дома через поле и лес. Темно и страшно ночью в лесу. Бежала Клаша по тропинке, вдруг смотрит – прямо перед ней стоит собака не собака, а зверь, больше на волка похож. Клаша замерла. Да вспомнила молитву, которой научила ее мама: «Николай угодник – ко мне, а злой зверь или человек – от меня». Вот она эту молитву и твердила. И не поняла, когда исчез волк, а рядом человек очутился – невысокий, худенький, в пальтишке. Он и проводил Клашу почти до самого дома. После такого рассказа Клаша посмотрела на нас, словно ждала вопроса.
