— И что же мы с ними делали?! – убитым тоном спросил Макаров.
— Ели, — ответил чейн. — Пили. Разговаривали.
— О чем? — воскликнул Макаров. — О чем разговаривали-то?
— О вас, главным образом, — сказал чейн. Он наморщил лоб, словно человек, вспоминающий давнее прошлое. — Потом — об эксперименте Таранцева. Потом — о людях двадцатого и двадцать третьего века…
— А что обо мне говорили? — спросил Макаров. — И что я сам… говорил?
— Вас в основном спрашивали, — сообщил чейн. — Огорчались, что вы из две тысячи первого года.
— О чем спрашивали-то? — с беспокойством спросил Макаров. Он вспомнил, какую ахинею обычно нес в пьяном виде, и покраснел от смущения.
— Может быть, — предложил чейн, — вы все-таки позавтракаете? Семен Петрович говорил, что у вас будет насыщенный день.
— Тогда надо поесть, — кивнул Макаров. Не успел он произнести эти слова, как чейн снова выхватил из воздуха поднос и вопросительно посмотрел на Макарова. — На ваш выбор, Второй!
Чейн мигом накрыл на стол. Присмотревшись, Макаров заметил, что человек-робот снимает блюда с пустого подноса. Присмотревшись еще внимательнее, он понял, что тарелки вместе с содержимым выдуваются у чейна из ладони, застывают в виде материальных объектов и только тогда оказываются на столе.
Приятного аппетита, подумал Макаров, поспешно отводя взгляд.
— Вот, — сказал чейн, протянув Макарову бокал с зеленой жидкостью. — Выпейте для аппетита.
Макаров с подозрением понюхал бокал. Спиртом не пахло.
— Как вы это делаете? — спросил он, повертев в воздухе ладонью. — Откуда тарелки берутся?
— Оттуда же, откуда и я сам, — ответил чейн. — Да вы присаживайтесь, Семен Петрович вернется только к полудню!
Макаров покорно сел и пригубил зеленый напиток, оказавшийся одновременно горьким и сладким.
— Вот смотрите, — чейн присел напротив, поставил перед собой пустую тарелку. — Все это, — он обвел рукой сервировку стола, — материальные объекты. Но в основе своей они состоят из одних и тех же элементарных частиц. — Чейн сложил левую ладонь лодочкой и то ли вылил, то ли высыпал на тарелку странную белую массу. Макаров сразу же вспомнил озеро «хроноквантовой пены», над которым оказался в первые минуты своего пребывания в этом мире. — Протоны, нейтроны, электроны — и немного порядка. В результате получаются атомы, молекулы, вещество, тарелки и даже хрустящая корочка вашего бифштекса. А у меня на тарелке — те же самые электроны, протоны и нейтроны. Но — безо всякого порядка. Специальное состояние материи, которое называется «исм». Исходный материал, — улыбнулся чейн. — Тоже сокращение.
