— Ну… — Олег почувствовал неладное. Как это — без политики? А зачем тогда наших резидентов похищать? И гравилет в Гец посылать?
Может быть, они просто хорошо маскируются?
— Может быть, — согласился комп. — Есть одно обстоятельство, говорящее в пользу некой скрытой деятельности Молчаливых. За последние семь веков их монастыри значительно реже подвергались агрессии, чем все прочие укрепленные пункты Энеи. Причем разрыв этот возник около пятисот лет назад и неуклонно рос до наших дней. Можно предположить, что орден уделяет достаточное внимание тайным операциям, чтобы заблаговременно уничтожать своих противников…
— В таком случае за мной уже едет наемный убийца, — заметил Олег. Орден оказался не так прост, и мне есть что рассказать Церену. Черта с два при таком искусстве тайных интриг — и притом растущем год от года! — орден ограничится собственной безопасностью. Держу пари, они не меньше Церкви мечтают об единой Энее — но, разумеется, под своим идейным руководством.
Все-таки, подумал Олег, я чертовски вовремя здесь появился. Дележ власти в Дэчелоре, заварушка в Энефарте — просто так наследных принцев не прячут на чужой территории! — интриги Апсора, раз сюда прибыл сам Денло — и, наконец, агрессия против землян, видимо, связанная со всей этой кутерьмой. Раз пущено в ход инопланетное средство — гравилет — события и впрямь приняли крутой оборот!
А кстати, сообразил вдруг Олег. Гравилет-то летел к принцу Леону, окруженному превосходящими силами противника; кажется, я догадываюсь, каковы политические планы ордена!
Олег натянул поводья, останавливаясь у приземистого мрачного здания с аляповатой вывеской, изображавшей громадного вепря между трех вывороченных с корнем деревьев. Харчевня «Кабан» не пользовалась особой популярностью — под навесом стояли всего две лошади, а из открытых окон не доносилось ни ругани, ни песен.
Спешившись и позаботившись о лошади, Олег вошел внутрь. Зал был, против ожидания, хорошо освещен; толстяк-хозяин хлопотал у огромной жаровни, где на вертеле жарился родной брат кабана с вывески. Олег подошел к жаровне, вытер мгновенно выступивший пот и вполголоса произнес:
— Тому, кто слышит, есть что услышать.
Толстяк с неожиданной для его комплекции скоростью повернулся и отступил на шаг. Его напряженный взгляд был прикован к правой руке Олега, замершей на рукояти шпаги. Олег вспомнил, что Дю Марте должен без колебаний убить всякого, кто ошибется с ответом.
— Тот, кто слышит, — медленно проговорил хозяин, — близко и ждет!
