– Да тут у нас небольшой инцидент вышел… – попытался ему объяснить Леонид, но продолжать передумал. Не мог же он ему сказать, что приложился к губам собственной племянницы и этим вызвал у нее отрицательную реакцию. Кузьма поймет девушку, а на Леонида будет смотреть как на прелюбодея-кровосмесителя. А рассказывать ему правду Леониду сейчас не хотелось – долго, да и ни к чему пока.
Есения все не шла. Леонид начал глотать еду, уже не разбирая ее вкуса.
– Кузьма Григорович, ты меня прости, но я что-то беспокоюсь, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Пойду к ней, узнаю, не случилось ли чего…
Прохор Дмитриевич сидел на крыльце со своим неизменным спутником-котом, как будто их приковали к этому месту навеки.
Увидев Леонида, он удивился:
– Аркадьич, а вы что – разминулись? Барышня твоя час назад прибежала, схватила сумку, сказала, что вы всем санаторием на экскурсию в город едете, и улетела. А тебя, значит, не взяли… Ох, мне эти девы…
Леонид обессиленно опустился рядом с дедом на крыльцо: «Вот идиот, самоуверенный кретин! Все! Она теперь не вернется! Ну почему я ее не догнал, почему не остановил?!»
– Э, э, паря, чё стряслось? – всполошился дед. – Ты чё это зеленеешь, а? Да вернутся они, никуда не денутся. Есения твоя веселая была. Ну чё ты киснешь? Ох, мне эти страдатели…
Леонид поднял голову:
– Веселая?
– Ну да. Варфоломею Игнатьичу всю морду обцеловала, он теперь даже вылизываться не хочет.
Леонид с ревностью посмотрел на кота, а тот («гад!») ему так доброжелательно в ответ сощурился…
– Прохор Дмитриевич, где твои дрова?
– Какие дрова? – не понял дед.
– Да которые «попилять-порубить» надо. Чего откладывать! Мне сейчас что-нибудь «порубить» как раз по состоянию духа.
– Ну, как хочешь, Аркадьич, да я говорил тебе – не к спеху это. Ну ладно, пошли, покажу.
Дед потрусил за дом. Леонид пошел следом.
Позади дома обнаружился небольшой сарайчик с навесом, под которым очень аккуратно был сложен не один кубометр бревен…
– Вот это все перепилить?! – ахнул Леонид.
– Да ты что! – захохотал дед. – Ты ж у меня тут дромадером станешь!
– Прохор Дмитриевич! Не обзывайтесь!
– Так ты сам думай, что говоришь! – продолжал веселиться дед. – Ты ж пилить это будешь до своей пенсии, а у меня по хозяйству еще и другие дела есть! – и, увидев вытянувшееся лицо Леонида, добавил: – Не боись, Аркадьич, не заезжу, вернешься к мамаше в лучшем виде. Ох, мне…
Леонид подошел к штабелю бревен и озадаченно почесал в затылке – с какого конца к ним подступаться?
