– Ну, что вы притихли? – прервала молчание Татьяна. – И почему вы не пьете вино? Это очень хорошее вино, вкусное и очень полезное, – она взяла бутылку, долила себе, а потом, наполнив второй бокал, подала его Андрею.
«Да, сейчас самое время думать о полезности», – невесело усмехнулся про себя Андрей, принимая бокал из ее рук.
– Может быть, вы скажете тост? – спросила Татьяна. – За что же мы выпьем?
Единственным подходящим к данной ситуации был тост, произносимый почему-то только одним, самым гонимым, народом в мире. Вот его-то и предложил Андрей:
– За жизнь…
Татьяна подняла на Андрея глаза, и, поколебавшись, спросила:
– Вам очень хочется жить?
– А вам? – усмехнулся Андрей.
– Мне – да, но у меня нет будущего.
– Будущее есть всегда, – возразил Андрей, – у вас есть эта ночь, и будет завтрашний день… и еще не один день, и не одна ночь…
– Ужасно, когда счет идет на дни. Это так мало…
– Все относительно, – тихо сказал Андрей. – Есть дни, которые стоят всей жизни. И есть жизни, тянущиеся как один беспросветный серый день.
– Да вы философ… – грустно улыбнулась Татьяна. – Вы даже не корите меня за то, что я отнимаю у вас ваше завтра… Ну что же, давайте, действительно, выпьем за жизнь.
Протянув руку, она осторожно потянулась своим бокалом к нему. Они чокнулись, и хрустальный звон бокалов вдруг наполнил затаившуюся в сумраке комнату каким-то тихим, праздничным очарованием. Они оба почувствовали это и по-новому взглянули друг на друга.
И снова ожили глаза, и отошли куда-то в сторону последние события, как будто время повернуло вспять, и вновь возвратились те, прошлогодние летние дни.
Андрей замер, перед ним опять сидела его Незнакомка.
– Вы так на меня смотрите… – тихо сказала она.
– Как?
– Совсем, как тогда… в первый раз, в клубе, – и она улыбнулась, и вновь ее улыбка преобразила ее черты, явив Андрею ее юное лицо.
Она смущенно опустила глаза.
– Как давно у тебя не было мужчины? – тихо спросил Андрей, незаметно для самого себя переходя на «ты».
– Легче спросить, сколько времени у меня был мужчина… – с горечью сказала она. – Два коротких года… Я вышла замуж в двадцать лет… девственницей, – она вздохнула и пламя свечей тревожно дернулось, всколыхнув тени на стенах. – А когда узнала, что больна, пришлось забыть, что я женщина… Уже почти восемь лет…
Он представил, чего стоили для нее эти годы, и ему стало жутко. Как жить человеку, у которого весь мир разрушен и отнято все? Она осталась в одиночестве без права на детей, без права на любовь, без права на жизнь… Утешаясь только мыслью о местью, она жила, похоже, исключительно ею, истекая кровью, обламываясь чувствами и крошась эмоциями.
