– Вы можете мне помочь, – вдруг тихо сказал Гринев.
– Что это означает? – настороженно спросила Алевтина.
– Я не хочу уходить. Мне некуда идти, – в этот момент Гринев был уверен, что поступает единственно верно. – Позвольте мне остаться.
– Это невозможно, – прошептала Алевтина. Антон Савельевич поднялся из-за стола, намереваясь подойти к ней, но, увидев страх в глазах женщины, остановился. – Это неправильно.
– Я знаю, – согласился Гринев. Каждый вложил свой смысл в сказанное. Алевтина имела в виду, что они слишком мало знают друг друга, что она не может вот так взять и оставить его в своем доме. А Гринев – что он не свободен, у него есть семья, о существовании которой Орлова наверняка знает. Он ошибался, она придерживалась собственных правил. – Вы мне нравитесь давно. Знаете, вы были первой, на кого я обратил внимание, войдя в корпус института. Я шел за вами, наблюдая за необыкновенно легкой походкой, грацией движений. Я даже предположить не мог, что вы окажетесь в моей лаборатории.
– Как странно, я обычно ощущаю взгляд, – удивилась Алевтина. – Даже споткнуться могу. Однажды каблук сломала.
– У меня были светлые мысли, поэтому обошлось без приключений.
– А сейчас?
– Что?
– Какие мысли у вас сейчас? – она не заметила, что делает шаги навстречу. И Гринев, и Алевтина медленно приближались друг к другу.
Оказавшись совсем близко, она почувствовала жар его дыхания. Закрыв глаза, она ловила этот растворяющийся в воздухе поток, подставляя ему свое пылающее лицо. Даже на высоких каблуках она была намного ниже Гринева. Спрятав лицо у него на груди, Алевтина ощутила легкое прикосновение: он взял ее за руку, слегка сжимая пальцы.
– Я влюблен, значит – светлые и полные надежды, – признался Гринев, и признание далось ему так легко. – Мне хочется признаваться вам в любви. Вы не будете смеяться надо мной?
– Нет, не буду.
– Вы очень красивая, – начал Гринев и глубоко вздохнул, пытаясь справиться с нарастающим волнением. – У вас необыкновенные глаза. Наверное, вам часто говорили об этом?
– Первый раз, – выдохнула Алевтина, пытаясь высвободить пальцы, – Гринев не заметил, что сжал их слишком сильно. Он боялся пошевелиться, спугнуть необыкновенное состояние ощущения близости желанной женщины.
– Как так?
– Я не позволяла себе и другим говорить такие вещи. Если говорить об отшельниках, то вы видите перед собой самого отъявленного.
– Не верю. Мужчины не настолько слепы, как вы пытаетесь мне доказать, – усмехнулся Гринев.
